Оригинально: вор-националист! И, чего только нет под Луной…
— Так, у тебя появился шанс всё исправить, Крёстный! Сделать воровской мир таким, как ты его хотел бы видеть… А я тебе, чем смогу помогу: как, башляя в «общак» — так и, добрым советом!
После чего у нас с Крёстным состоялся не очень продолжительный, но очень содержательный разговор — полностью пересказывать который, я думаю, не имеет смысла… Я ему поведал, несколько переиначенные на свой лад соображения Опера, он с ними практически полностью согласился, внеся некоторые свои — тоже весьма «профессиональные» корректировки. Короче, договорились действовать совместно для организации в Российской Империи «правильной» организованной преступности: я его «крышую», а он — если надо, обделывает за меня некоторые «специфические» и мутноватые делишки…
Крёстный, оказывается, не только знал наизусть воровской закон и, воровские же традиции — но и, историю уголовного мира России! Именно, По его словам, именно в это время в конце девятнадцатого — начале двадцатого века, был заложена воровская иерархия и основные понятия «воровского закона» — который, позже объединил весь криминальный мир России. Хотя и, несколько скромничал:
— Шняга, конечно, «воровскую историю» лучше меня знает… Тебе бы, с ним потрещать!
— «Потрещу», отчего бы не «потрещать»? Как только, время будет…
Поговорили и, про Стрижа и, особенно — об его новом «старой арматуре»:
— Видишь, Крёстный, условия поменялись, да?! Поэтому, никаких больше «фифти — фифти» — ты уж, не обессудь! Но, пока Стриж на ногах и, пока он «печёт блины», долю на общак буду отстёгивать, — конечно же, я не сообщил Крёстному, что Стриж готовит себе замену в лице Вани Безрукого, — а там и, сам развернёшься-раскрутишься… Ну, а если нароешь где «рыжьё» ненароком, то Стриж тебе кругляков наштампует на старых условиях — только, уже наоборот! …Ты, как?
Крёстный не возражал:
— Песня[237]! Пусть будет так, Ряба. Куда мне — со Стрижом ещё, по Руси бегать… И, главное — толку при таком раскладе — ни мне, ни тебе не будет! А, у тебя он при деле.
Поговорил бы с ним ещё — очень интересная тема, да времени почти нет… Весь Замок переполнен полуодетыми, обалдевшими, перепуганными, плачущими… Ранеными… Очень часто — полупьяными ещё, ничего не соображающими людьми. Боня, Айболит, Автопром и остальные, буквально с ног сбились!
Надо быстрей заканчивать «переход с концами» и, всем «гуртом», вплотную ими заняться — пока они не начали выпрыгивать в окна и не расползаться по окрестностям, поднимая нездоровый ажиотаж и наводя на некоторые грустные мысли местных хроноабборигенов…
— …Крёстный! — уже прощаясь, вспомнил и спросил я. Ни на что, впрочем, не надеясь, — а, за что ты приказал убить Шепетнова? Семёна Валерьяновича?
— …Унылого, что ли? — еле вспомнил тот — по ходу, всё ещё витая в облаках по поводу открывшихся перед ним возможностей, — здравствуй, …опа, Новый Год! Это ты, Ряба, попросил его найти! А, «убить» — чисто по запарке получилось…
— КТО??? Я?! — чуть не упал, — зачем мне просить его искать, если он постоянно возле меня тусовался? В том числе — всю зиму… «Ту» зиму — «здесь»?
— Ты, ты! Ты просил меня найти того, кто «заказал» твоего брата — Германа. А «убить» — ну, извини… Чисто, случайно получилось! «Клиент», уж больно склизким оказался. «Унылый», вроде — а шустрый, как понос!
И, Крёстный усиленно — с булькатаньем зашипел, что означало у него смех:
— Шшшш… Буль-буль!!!
— …, — у меня просто не было СЛОВ!!!
— Ну, не хило зашкерился! — восхитился Крёстный, — кому придёт в голову искать возле тебя — да ещё и, в прошлом?!
— Так, что?! Ты хочешь сказать…
Без пяти минут «король» криминальной России, с прищуром глядел на меня как на конченного фраерка и, ехидно шипел:
— Да! Я хочу сказать, что пригрел ты, Ряба, змеюку подколодную меж грудей! Шшшш… Буль-буль!!!
— …Да, как… КАК?! Ну, как?! А?!
— «Каком» кверху, вот как! Шшшш… Буль-буль!!! Когда ты в первый раз у нас нарисовался… Вернее, мы у тебя! Шшшш… Буль-буль!!! Ну и, попросил, помнишь?! …Вспомнил я, кто-то из людей как-то глаголил мне (было дело месяцев за шесть до смерти Германа), что какой-то залётный тип искал мокродела и обещал нереально крутые бабки… Сто тысяч в зелёных рублях! Если, не изменяет память… Не поверили, понимаешь! Предложил бы кусков десять — вмиг бы, какого отморозка нашёл бы. А так, решили люди — что, какая-то подстава или этот тип со съехавший крышей…
— Она — «подстава» и, была, — я начал приходить в себя. Однако! — тех мокрушников эта… Эта…