— Ладно, я пошел. Мне надо за кофе… — отстраненно сказал Марк.
— Ааа, стой! Так мы куда-нибудь сходим? — с неким непониманием еще раз переспросила Маша.
— Да, да… — будто на автомате сказал молодой человек, давно уплывший в странствие по мыслям.
Марк шел стремительно, не обращая внимания ни на кого вокруг. Пройдя половину офисных помещений, он остановился и начал задавать себе множество вопросов.
«Ах, как же меня все достало! Зачем я вообще пошел сюда работать? Кто меня заставлял переводиться? Неважно, что платят здесь больше. Мои нервы не окупятся даже после десятка лет работы на этой каторге…» — с переполненной мыслями головой стоял Марк.
Вызвал лифт. Подождав его целых 5 минут, психанул и ринулся по лестнице вниз с самого верхнего этажа. Он стремительно набирал скорость и даже не заметил, как за его спиной оказалась вся сотня этажей и огромный центральный холл. Стоило Марку вылететь за порог здания и пролететь несколько метров, ну, точнее, ему так казалось, как он уже шел далеко от этого ужасного места. Его сердце стучало с каждой секундой все больше и больше, а вырабатываемый адреналин не успевал выплескиваться наружу. Учащенное дыхание, стресс и множество других факторов затрудняли его движение. Остановившись и откашлявшись, он медленно направился в непонятном направлении вдоль центральной улицы. Внутри него была какая-то неутихающая буря, которая внешне была совершенно не заметна до того момента, пока ярость не сменилась на истерический смех. Немного опосля проглянула сверкающая слеза, которая незамедлительно разлилась по ложбинке у носа, скатилась до самой губы и рухнула вниз.
— Что, черт возьми, с ним не так? Почему он такой гад? — громким раздражающим голосом проорал Марк.
— Может, он этого не хотел… — промолвил какой-то хриплый голосок.
— Ах, боже! Кто вы? — с испугом и резко переменившимся настроением спросил Марк.
Перед глазами молодого человека было множество голубей, но никаких признаков, говорящих о том, что здесь есть человек. Покрутившись вокруг своей оси, он так и не понял, откуда доносился этот скрежещущий голос, присущий лишь больным, имеющим в списке болезней ХОБЛ, хроническую форму бронхита или, того хуже, рак гортани, а может быть, и легких. Этот таинственный голос не произнес больше не слова, а лишь исчез, словно его и не было. К ногам Марка с каждой секундой прилипало все больше и больше голубей, а вместе с ними их еда и отходы жизнедеятельности.
— Да чтоб вас! Свалите уже! У меня и так в жизни дерьма хватает! — разъяренным голосом молвил Шефер.
— За что ты так с ними, они ни в чем не виноваты, что родились такими! Они птицы, а им не предначертано быть высоко смышлеными. Эти животные не способны носить даже собственное говно, потому что имеют быстрое пищеварение. Где поели, там и посрали. Они здесь ни при чем, — медленно и вдумчиво произнес все тот же голос.
— Кто вы, а главное, где вы? — с полным непониманием спросил Марк.
— Ахахап, я? Я голос внутри тебя! — проговорил все тот же. — Я исхожу из тебя. Ты бредишь, дорогой, вот и слышишь меня.
— Если ты голос внутри меня, то ответь, на кой черт я должен так мучиться? — с полной верой в каждое слово спросил Шефер.
— А ты не думал, почему ты это испытываешь? — с еще большим хрипом молвил голос.
Вдруг голос сменился на истошный кашель, а тишина прервалась шелестом газет и звуками взмахивания голубиных крыльев. Сотни или даже тысячи голубей взлетали в небеса, образуя большую волну из перьев и их хозяев. Перед глазами возникла лавка и сидящий на ней старикашка лет 70. Он истошно откашливался, прикрываясь старой газетой, которая была выпущена далекие 7 лет назад. Через пару мгновений голуби стали возвращаться и покрывать его маленькое морщинистое лицо с седой бородкой, которая словно окрашивала и делала его незаметным в стае сизых голубей. Именно поэтому даже самый зоркий человек не был способен с первого взгляда разглядеть его. Он сидел посередине скамьи, обложенной со всех сторон птичьим пометом, перьями и самими птицами. Казалось, что старик прирос к этому месту, так как не покидал его уже долгое время.
— О, вот и мой внутренний голос, — с насмешкой сказанул Марк. — Никогда не мог подумать, что мой внутренний голос прямо чудо в перьях.
— Прости, съюлил. Ну признайся, что поверил в эту нелепую ложь, — промолвил старичок.
— Да, и вправду я было уже поверил, но эти голуби все испортили, — сказал Марк.