Не знаю, сколько времени прошло, когда настал момент открыть глаза. Было похоже на утро с похмелья – вроде и знаешь, что дома, но не догоняешь до конца, где ты находишься. Как я уже догадался, я здесь был не один – еще пятеро нелепых и смешных едва оперившихся птенцов. Я уже знал, что тот, что сидит справа, непомерно много жрет, и не был особо удивлен, увидев, что он и правда крупнее. На секунду от злости мне захотелось выпихнуть его из гнезда, пока тот еще сам не прозрел и не сделал этого со мной. Уж не знаю, чем бы все закончилось, но приближающиеся «хлопки» возвестили о прибытии матери. Я засуетился, стараясь занять наиболее выгодную позицию для кормежки. И невольно залюбовался – ее мощные широкие крылья двигались в невообразимой гармонии, толстый клюв сжимал орду ворочающихся гусениц, кусок заплесневевшего мяса и тушку сдохшей явно больше недели назад серой мыши, а черные глаза смотрели внимательно и строго на мои попытки распихать братьев и сестер в разные стороны. Однако несмотря на этот строгий взгляд, я был абсолютно уверен, что она меня любит. Что она сделает все для того, чтобы выкормить нас всех, пусть даже ценой своей жизни защитить от всех врагов и опасностей. Я никогда не видел матери лучше. «Жаль, что та была не такой…» - пришла странная мысль. Я ведь даже уже не понимал, о ком говорю. Да и не хотел, если честно. «Так даже лучше…»
Когда мы полностью обросли «взрослыми» перьями, отец учил нас летать. Это было дико страшно и захватывающе одновременно. Мой первый полет оказался неуклюжим и коротким, но то ощущение, когда ты паришь в воздухе, заставляет забыть обо всем остальном и проводить практически все время за тренировками крыльев. Несмотря на то, что мы были уже размером с родителей, они продолжали нас кормить, оберегать и учить всяким премудростям вороньей жизни. Все мои странные воспоминания практически полностью выветрились из головы, лишь пристальный взгляд отца казался временами до жути знакомым. И тогда я задумался. А вдруг он такой же, как и я – не просто мой родитель, но внутри… Почему у птиц такие хрупкие кости? Почему они так легко ломаются, когда в нас попадает камень из рогатки? И почему мой отец кричит, совсем как тогда? Совсем как тогда…
Снова проклятый белый туман. Был ли я здесь раньше? И если нет, то откуда его помню? А ведь мне понравилось летать. Кажется, Ее Величество Жизнь ко мне несколько несправедлива. Неужели нельзя сделать меня кем-то менее беспомощным? Хотя… какая разница, если все может закончиться в любой момент, не так ли?
Проклятье, я снова ничего не вижу! Да и не слышу, кажется, тоже. Ну, спасибо, черт возьми! Что-то с мурчанием уткнулось в мое лицо и принялось вылизывать с ног до головы. Закончив, придвинуло меня к чему-то горячему и пахнущему чем-то вкусным. Прекрасно! Я пополз в неизвестном направлении и ткнулся в источник чудного запаха. Из горла вырвался невнятный писк, и я присосался намертво, жадно причмокивая.
- Ну, что Анжелика, какого ты возьмешь?
- Даже не знаю, они все такие милые! Боюсь, мама не разрешит мне оставить котенка, она не очень любит кошек.
Этот голос показался мне смутно знакомым. Я медленно открыл глаза, привыкая к яркому солнечному свету. В этот же момент послышался изумленный вдох.
- Его… его глаза!
- Милашка, правда? Бери его!
- Мама меня убьет…
«Эта девушка… я ее уже видел. Только вот – где?» Что-то внутри меня будто разрывалось на части, в сознании мелькали слова, о которых я больше ничего не знал. Но… почему-то я очень сильно хотел, чтобы она взяла меня к себе. И поэтому я ткнул лапой в наклонившееся ко мне лицо и мяукнул так, как если бы пытался выпросить очередную порцию еды. «Обычно прокатывало, - я с надеждой заглянул в ее распахнувшиеся шире глаза. – Но на всякий случай…»
- Мррррр, мрмрмрмррррр.
- Боже, он просто прелесть! – воскликнула девушка, подхватывая меня на руки.