Она бережно обернула меня мягким полотенцем и понесла к себе домой. Я с любопытством оглядывал окружающий мир, оказавшийся намного больше, чем я о нем помнил.
- Потерпи, ладно? Почти пришли, - она почесала меня за ухом, и я снова разразился урчанием, на этот раз – против воли.
Идти и вправду было недалеко. Едва Анжелика закрыла за собой дверь, я принюхался к новым запахам. Справа явно кухня, и пахнет оттуда свежей рыбкой. А в холодильнике должно быть молоко – им тоже пахнет, но менее отчетливо. «Думаю, мне здесь понравится», - решил я и начал нетерпеливо елозить, пытаясь выбраться из спеленавшего меня полотенца, чтобы немедленно исследовать все вокруг.
- Нет, нет, подожди! – громким шепотом увещевала меня Анжелика, пытаясь завернуть меня в него обратно. – Я выпущу тебя в своей комнате, только…
- Анжелика, с кем ты там разговариваешь? – послышался строгий женский голос со стороны, откуда пахло рыбой. А затем быстрые шаги, и вот высокая женщина застыла на пороге, хмуро взирая на свою дочь.
- Маааам…
- Нет! – отрывисто прервала Анжелику мать, развернулась и снова ушла на кухню.
- Ты ведь меня даже не выслушала! – обиженно воскликнула девушка, вместе со мной следуя за ней.
- Я даже слушать ничего не хочу о том, чтобы оставить здесь кошку, - спокойно и холодно произнесла женщина, продолжая разделывать рыбу.
- Ну, мам, ну посмотри на него! Смотри, какой он милый!
- Все вы милые, пока маленькие, - проворчала мать Анжелики.
«Да, эту, кажется, простым мурчанием не возьмешь».
- Мама… у него глаза… как у Алекса.
Бум! Меня пробрало до мурашек, едва я услышал это имя. Это ощущение, словно ты вспомнил то, чего никогда не знал. Невозможно передать словами. Размытые картинки промелькнули в моем сознании и тут же погасли.
Я перевел взгляд на замершую мать Анжелики, потом на нее саму, на ее опущенное лицо, вдруг на меня что-то капнуло. И снова. И еще. Я не знал, что с ней, но нутром чуял, что что-то плохое.
- Миу, - пискнул я, ухватившись лапой за ее палец.
- Алекс, - всхлипнув, прошептала Анжелика, погладив меня по голове.
- У всех маленьких глаза голубые. Это пройдет, - сказала ее мать, каким-то опустошенным взглядом рассматривая нас двоих.
- Это неважно, - тихо ответила девушка, не отрываясь от меня взглядом.
- Учти, я за ним носиться не буду, сама завела – сама ухаживай.
- Мама, - шмыгнув носом, Анжелика подскочила к матери и уткнулась заплаканным лицом в ее плечо. – Спасибо.
Знаете, мне нравилось быть котом. Ну, серьезно. Ешь, спишь, гуляешь по дому, все тебя любят, все тебе умиляются. Никто не пытается тебя съесть или убить. Кажется, Ее Величество Жизнь, все-таки, смилостивилась надо мной. Потянувшись, я спрыгнул с подоконника, едва не смахнув при этом горшок с ужасно раздражавшим меня цветком.
- Алекс, ну сколько раз говорить, не делай так! – Анжелика подхватила меня на руки, беззлобно пожурив пальцем перед моей мордой. И, взглянув в мои так и не изменившие цвета сине-голубые глаза, не смогла сдержаться, чтобы не чмокнуть меня в нос.
Люблю, когда она так делает. Хоть я уже и вырос для всяких там телячьих нежностей, но, когда эта девушка брала меня на руки, ничего не мог с собой поделать. Странно, да? Или это нормально для котов? Я же самый обычный кот. Или нет?..
- Алекс, кс, кс, кс, пойдем, я тебе дам чего-нибудь вкусненького.
- Мяяаао! – «Вкусненькое – это я люблю!»
Хорошо быть котом. Вот только я – не совсем кот. Об этом я понял через полгода. И как я вообще мог об этом забыть?
Анжелика перед сном как обычно что-то записывала в своем дневнике. Я запрыгнул на стол, ненавязчиво коснувшись хвостом ее руки. Отвлекшись, она посмотрела на меня. Как-то странно, грустно, но светло – не объяснить. Почесала под подбородком, вздохнула и неожиданно принялась листать свой дневник в обратном порядке. Увидев какую-то вклеенную картинку, остановилась, замерла. А потом выдала:
- Знаешь, Алекс, я тебе никогда не рассказывала… О нем. Почему так назвала тебя. Посмотри, - она ткнула в картинку. Я незаинтересованно махнул хвостом и потерся о ее ладонь, дабы возобновить ласку. – Ну, Алекс, ну посмотри же.
Она подвинула меня к дневнику и снова ткнула в изображение. Картинку. Вот только… «Это… это же… я».
Сначала мне показалось, что я снова умер. «Наверное, сердечный приступ, - вздохнул я, - а ведь мне так нравилось быть…» Вихрь, воздушный водоворот пронесся в моем сознании, выхватывая отдельные воспоминания и составляя из них давно позабытый паззл. Паззл моей жизни. «Анжелика…» Я будто снова видел ее. Только совсем другими глазами.