Да, она ворвалась. Бесцеремонно. Немного наивно. Будто никогда не сталкивавшаяся с реальным миром. Я хотел снять с нее эти дурацкие розовые очки. И сам не заметил, как надел их. И, может, именно из-за этого… снова… стал таким рассеянным… что не замечал ничего, кроме нее… что не заметил.
***
Я ощутимо вздрогнул, будто наяву услышав визг колес. Кажется, я теперь буду от него шарахаться до конца жизни. Этой. И следующей.
Вздохнув, я перевел взгляд на стол, где чернел квадратом дневник Анжелики. «Неужели я действительно так много значил для нее? Как же это глупо… теперь». Снова взглянув на спящую девушку, я ощутил невыносимую тоску. Настолько сильную, что захотелось бежать прочь из этого дома, чтобы больше никогда не видеть ее и не испытывать подобных чувств. Я уже сделал несколько шагов к краю кровати, как:
- Алекс…
Дернув ухом, я обернулся назад. Анжелика пошарила по постели рукой и нахмурилась во сне. Внутри меня что-то дрогнуло, и я вернулся обратно. Потерся боком о ее плечо, и лицо ее разгладилось.
- Не оставляй меня, - она протянула руку и ухватилась пальцами за мою шерсть.
«Оставишь тебя, как же…»
Свернувшись клубком возле ее груди, я принялся громко урчать, чтобы ее успокоить.
Дни шли за днями, ничего не менялось в моей однообразной жизни – прямо как тогда. И прямо как тогда единственной радостью в ней была Анжелика. Я внимательно слушал ее, когда она со мной разговаривала, подбадривал, когда у нее что-то не получалось, ластился, когда ей было грустно. Странно это – быть котом и осознавать себя человеком, по-кошачьи выражать свои человеческие чувства, любить человека, будучи котом. Впрочем, если задуматься, я всегда рядом с ней, она меня по-своему, но любит, чего еще можно желать? Даже мамка ее перестала жаловаться на мое мяуканье и бросаться тапками. Наверное, ее просто удивляла моя неожиданно прорезавшаяся осознанность, так что, пару раз она даже, стыдясь своей дочери, говорила со мной. Было забавно – смотрит такая женщина новости и вдруг бросает мне:
- Нет, ну… Алекс, ты только подумай, что они творят!
И тут же, осекшись, бросает на меня взгляд, будто умоляющий: «Только Анжелике не говори».
Смешные эти люди, ей-богу. Неужели и я когда-то был таким же смешным?..
Это произошло зимой. Наступил мой личный кошачий ад. И имя ему было – Макс. Нет, Анжелика не завела еще одного кота – с этим я бы как-то смирился. Она завела парня! О, ужас! Ладно, может и не завела, скорее он сам ей навязался, но это грозило разрушить мой маленький, но по-своему идеальный кошачий мир. И я не мог просто так это терпеть.
- Проходи, разувайся, я сейчас тебе тапочки принесу, - послышался звонкий голос Анжелики с первого этажа.
«Опять этот мудак заявился. И более того, теперь его даже в дом приглашают!» Выгнувшись дугой после долгого сна, я решительно соскочил с кровати и, быстро спустившись по лестнице, сел на последней ступеньке с ненавистью уставившись на чужака.
- Ого, какой у тебя кот красивый, - неподдельно восхитился ухажер. «Да, я такой! А тебе рядом с ней не место, придурок!» - Впервые вижу, чтобы у черных котов были голубые глаза.
- Да, он не только красавчик, но еще и очень умный и воспитанный, - с нежностью произнесла Анжелика, глядя на меня. «Спасибо, радость моя».
- Не злой? Можно погладить? – даже не дождавшись разрешения, Макс потянул ко мне свою лапищу. За что и получил прокушенный палец. Пока он с криками носился по прихожей, я сидел с ничего не выражающей мордой, втайне злорадствуя.
- Алекс, ты чего?! – поразилась Анжелика, поднимая меня в воздух и глядя в мои глаза.
- Мурррр, - невинно ответил я. Мол, сам виноват – чего лезет руками, куда не просили.
- Ах ты, проказник, - она почесала меня за ухом, и я довольно сощурился, возликовав: «Меня она явно любит больше». – Макс, прости, просто, наверное, это из-за того, что он тебя не знает. К нам же чужие люди не ходят, я и не знала, что у него может быть такая реакция.
Макс зло уставился на меня из-за ее плеча. Так и тянуло показать ему язык, но вместо этого я прильнул к Анжелике, громко урча.
- Ничего, думаю, он ко мне еще привыкнет. – «Что? С первого раза не дошло, значит? Ну, ладно…» - Я ведь теперь часто буду у вас бывать. Если ты не против, конечно. – Он подошел ближе и поцеловал ее в висок, а она робко улыбнулась.
Не выдержав, я вырвался из ее рук и грациозно отправился на кухню, мелко подергивая хвостом от раздражения.