– Нет, – икнула я.
И тут сообразила, что мои опекуны не намерены оставлять в живых никого. А это чертовски несправедливо. Поэтому дала мысленного пинка всхлипывающей внутри малолетке. И решительно протянула колченогому руку: дескать, помоги даме встать.
Мужики дружно удивились. Сарг с Алесаром остановили наступление. А спаситель, стушевавшись, растерянно продемонстрировал мне грязную лапу: дескать, неприлично подавать даме такое. Я тотчас сунула ему под нос свою замызганную ладошку. Расплылась в дурацкой улыбке и вцепилась в мозолистую руку хорошего человека.
А в том, что он хороший, сомневаться не приходилось. Эмоциональная картинка в его голове была более чем благоприятной для знакомства.
Керк, вновь спикировав на меня, промахнулся – верней, я ловко увернулась. Но в тот же момент была атакована Кухом, взлетевшим на плечо. Вирок вывернулся уже у самой земли. И унёсся, ругаясь, на чём свет стоит.
Следующие минут десять прошли в бодрящей перепалке по поводу судьбы спасителя Внимающей. Которая упёрлась намертво.
– Это обычный бандит, – упорствовал Сарг. – Я его не оставлю за спиной.
– И не надо, – нежно мурлыкала я. – Потому, что Вотум идёт со мной.
– Зачем?! – выпалил опекун.
– Чтобы выполнить своё предназначение, – с устатку напустила я тумана.
– Какое? – едко поинтересовался Сарг. – Прирезать нас ночью?
– Ты забываешься, воин! – резко оборзела я, пользуясь служебным положением. – Перед тобой Внимающая. Я вижу вас насквозь. А, ты понимаешь, что это означает?
Кух возмущенно шикнул. И взлетел на облюбованное мужское плечо, демонстрируя Саргу полную и безоговорочную поддержку.
– Не совсем, – внезапно честно признался тот, приласкав ядовитого во всех смыслах единомышленника.
И нешуточное любопытство связало воедино все его эмоции. Тем же ознаменовались так называемые ауры двух других участников событий: Алесара с Вотумом. Кух что-то язвительно вякнул – этот засранец чувствует меня почти так же, как я прочих людей. Слава Богу, хоть говорить не умеет.
– Я вижу всё, что вы чувствуете каждую секунду, – начала внушительно чеканить Внимающая. – Мне бесполезно врать. Человеческие души выкладывают мне всю подноготную, что бы ни плели языки. Я вижу, что Вотум искренно желает меня защитить. Так почему я должна доверять своему внутреннему зрению меньше, чем люди доверяют своему ущербному?
Мужики поёжились и опасливо переглянулись. Тут же принялись тужиться в попытке ни о чём «таком» не думать. И ничего не желать.
– Бесполезно, – устало махнула на них рукой. – Я вижу и эти ваши бесплодные попытки. Не напрягайтесь.
Кух фыркнул, покачал головой, сверзился на землю и вихрем скрылся. Керк – тот вообще заливисто ржал над происходящим.
А ужин, в конце концов, пригорел. Да и как ему уберечься, когда удручённые моими дебильными откровениями мужики думают лишь об одном: как бы ни о чём не думать? А ведь о чтении мыслей упомянуто не было: ни словом, ни намёком. И вот, как с этим жить прикажете? Называется: щегольнула перед мужиками, порисовалась. Дура стоеросовая.
Вот и перетирала потом зубами высушенное мясо с привкусом горелой древесины. Довыделывалась.
Зато с Вотумом все моментально нашли общий язык. И не враг он уже подлый, а ветеран в отставке. И Кух лезет к нему лизаться. И Керк слушает его военные байки с таким вниманием, будто перед ним распахиваются сумасшедшие тайны мироздания. А не подноготная солдатского быта. Весьма, кстати, скабрезного.
И никто даже не заметил, что Внимающая совершенно позабыла о своих ножичках в сапогах. А ведь как вдумчиво готовилась! Ничего не позабыла из уроков стража-наставника в Цитадели. Запамятовала только применить на практике.
Зрелая душа успешно деградировала в направлении бестолковой юности тела. Полвека угробила, чтобы накопить опыт через полученные оплеухи. И снова здорово: всё насмарку.
Обидеться на судьбу не успела – заснула.
Всю жизнь сама себе завидовала: если меня обижали на сон грядущий, обидеться не успевала – засыпала. А утром – вопреки ожиданиям недоверчивого большинства – жизнь начиналась с чистого листа. И я с лёгким сердцем пристраивалась ей в хвост.
Валяясь на своей шикарной кушетке, я с наслаждением прислушивалась, как Вотум трудился за меня на облучке. И что-то втирал Керку с Эпоной о своих неоднозначных заковыристых подвигах отставного военного. Тотчас вспомнила, что и я теперь убийца. Под ложечкой неприятно засосало.