Умница так и поступила: не вырвалась, а выплыла из клетки белым лебедем. Гордо обозрела кровавое безобразие, учинённое опекунами. Мстительно усмехнулась и слегка подалась в мою сторону. Сарг едва её не прикончил! Но красавица коротко уколола меня пристальным взглядом. Мурлыкнула и нырнула в темноту. Её сородич из второй клетки бросился догонять приятельницу. А может и подругу – кто их там разберёт?
Я вернулась к нашему самому проблемному пленнику. Алесар разгребал тюрьму за его спиной. А Кух продолжал обработку: тёрся о прутья, гундосил, яростно крутил ушами и хвостом. Краем глаза я заметила, как Вотум собирает осиротевших обров и выстраивает их в колонну. Как Сарг, нагнувшись, что-то выуживает из мёртвого тела. Поняла, что нам пора, и решила обойтись без реверансов:
– Ну, вот что. Мне всё это надоело! Я запросто могу оставить вас наедине. По обе стороны от клетки. Авось на пару вы её и догрызете. Слышь ты, там внутри? Прежде, чем сдохнуть от твоей отравы, я успею разнести твой капризный мозг в клочья. Так что попридержи свои зубки. Кух! Отойди!
Я растребушила палочно-проволочный запор и раздражённо распахнула дверцу. Молнии было две. Причём, насколько успела заметить, чуть ли не вдвое тщедушней моего Куха. Видать, малышня – вяло подумала я, разворачиваясь в сторону уплывающего с поляны каравана обров. Но мой лайсак взвизгнул, как ошпаренный.
Мне стоило немалого труда заставить себя обернуться. Но тотчас стало стыдно: последним через порог клетки переползал ещё один взрослый лайсак. И худо ему было до тошноты.
– Прости меня, маленькая, – покаянно шептала я подраненной матери двух бешеных близнецов, путающихся под ногами. – Я же не знала. Да и ты хороша! Тебе же втолковывали, что больше бояться нечего. А ты артачиться, – бормотала, баюкая ослабевшую крошку и спотыкаясь через шаг.
Сарг подхватил нас обеих на руки. И осторожно подсадил на последнего обра, уползающего в чащу за Вотумом. А затем и сам уселся за моей спиной, дабы я не съехала с широкой спины и не брякнулась на землю.
Бог знает, сколько мы тащились по лесу. Но, вернувшись к нашему барахлу, Кух не давал расслабиться.
– Рах! – требовательно вякал он.
И вертелся около подружки, примостившейся у меня под боком на лежанке.
– Отстань от Сиятельной, – пробормотал Сарг, вороша костёр.
Остальные дрыхли без задних ног.
– Нет-нет! – заторопилась я, уразумев причину поднятой тревоги. – Сарг, ложись спать... И не спорь! Мне всё равно возится с нашей красоткой до самого утра. А выспаться и днём успею. Вот тебе верхом будет несладко. Лайсаки покараулят – вон их теперь сколько.
Керк, свалившись с неба, бочком подобрался к опекуну. И что-то многообещающе протрещал. Тот не стал ломаться и спорить – рухнул и мгновенно отключился. Вирок одобрительно покачал головкой и пошел на взлёт. А я взялась за медицину, хотя это чересчур громко сказано.
Среди моих талантов обнаружилась способность, вызывающая зависть наших орденских медичек. При должной концентрации я умудрялась проникать взглядом почти до скелета. Но, настроиться на нужный лад было чрезвычайно сложно: постоянно что-то отвлекало. Включая собственные мысли.
Но тут я расстаралась! И к великому облегчению переломов не обнаружила. Зубья капкана оказались слишком широкими и не перебили хребет, вонзившись в бока.
Я откупорила баночку с лечебной мазью Шарли:
– Кух?
– Кр-р-х-х? – вынырнул тот из-под земли.
– Вы смотрите по сторонам?
– Фыр-фыр! – возмутился он моему недоверию.
– Ну ладно. Прости, дружок. Так, как мне называть твою подружку?
– Рах, – отрекомендовал он раненую.
– Рах, – едва слышно проскрипела и она.
– Ну, так вот, Рах. Сейчас я сделаю тебе больно. Но придётся потерпеть. Твои ранки нужно прочистить. Дать тебе в зубы палочку? Чтобы ты меня сгоряча не тяпнула.
Подумав, она благоразумно согласилась, и Кух моментально приволок какой-то сучок. Рах вонзила в него кошмарные клыки, и я принялась её терзать, комментируя свои действия. Полагала: ей так спокойней.
Она выдержала. Подвывала с набитым ртом, грызла палку, но терпела. Закончив бинтовать истерзанное тельце, я занялась кормёжкой, нарезая остывшее мясо крохотными кусочками. О мелюзге совершенно не заботилась – эти гады способны источить обра, не прибегая к чьей-то помощи.