Пожалуй, этот день войдёт в мою коллекцию лучших моментов, пойманных на нежеланной, неродной земле. Я любовалась на свою шмыгающую малышню и чувствовала: приживусь. Хотя обитатели моего нового мира и взяли моду портить прекрасное путешествие в компании приличных спутников.
Шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на очередного упыря. А то и на целую бригаду – с последним мне горемыке вообще навезло на три жизни вперёд. Сарг с ребятами, конечно, предупреждали о расхристанности нравов здесь на окраине таната Руфес. Но белая-то полоса должна периодически проявляться среди общей черноты. Хотя бы в виде пунктирной линии.
Безмятежное слияние с природой текло-текло, и с разбегу врезалось в железобетонную плотину печальной реальности. Её героические строители попались нам на глаза, едва лесная дорога выскочила к реке. На единственную в этих местах порядочную переправу.
Здесь стоял постоялый двор с обширными добротными навесами и поилками для обров. Было даже несколько внушительных пакгаузов на случай купеческого каравана. Или крестьянской попойки в преддверии экспедиции на ярмарку. Всё это великолепие окружал монументальный частокол, открывающий с опушки бессодержательный вид на одни только крыши.
Уж не знаю, по каким приметам, но Сарг с Алесаром мгновенно учуяли неладное. И встали, как вкопанные. Керк смотался по-быстрому на хутор и вернулся в большом раздражении. Все мои мужики – от мала до велика – обнажили клинки и зубы. Даже команда инфантильных тягловых обров встрепенулась и приобрела грозный вид.
Я категорически отказалась оставаться в одиночестве на безопасном расстоянии «до выяснения». Что бы там ни было, здесь может оказаться намного хуже – лишись я защиты. Сарг внял. И в распахнутые настежь ворота мы влетели в едином конном строю.
Всё, как всегда – это уже совсем не смешно! Прямо у раскидистого крыльца – о восьми столбах и семи подпорках – злодействовал какой-то очередной урод. Собирался отпилить мечом голову грязно ругающегося дородного пожилого дядьки в длинном замызганном фартуке.
В паре шагов от них два ублюдка веселились от души: прижимали к земле отчаянно голосящую женщину, годящуюся им в матери. Поодаль валялись тела двух мужчин. Я глянула на бедолаг: один всё ещё жив. Хотя и не в состоянии порадоваться на такое везение.
Общий хор ругающегося, вопящего и ржущего народного коллектива разбавлял женский дуэт, голосящий из приоткрытой двери ближайшего сарая. Мерзость сплошная! Примерно так и оценили безобразную сцену мои мужчины.
Кух, не заморачиваясь увещеваниями, метнулся к крыльцу. Взлетел на перила, далее на столб, подпирающий козырёк. А оттуда обрушился на палача-любителя. Мгновение, и малыш ловко приземлился на землю, бросаясь под защиту спешившегося Сарга. Грубо прерванный каратель вскрикнул. Растеряно провёл рукой по щеке и шее.
Один укус – опознала я на расстоянии – и несколько тонких глубоких царапин. С головорезом было покончено. Тот, правда, осознал это не сразу, тупо уставившись на лайсака, что карабкался по рукаву незнакомого воина. Воин был явно недоволен происходящим. Его коллеги тоже.
Все трое налётчиков, обиженно взревев, бросились карать пришельцев. После короткой, скучной стычки в живых остался лишь укушенный, что не прибавило ему счастья. Яд лайсака и впрямь убойная штука, пережить которую можно только в народных сказаниях. Вот и этот мерзавец после третьего живописного взмаха мечом как-то поскучнел. Пошатнулся и медленно завалился на колени. Потом рухнул мордой в утоптанную землю.
А из сарая, между тем, вылетела целая стая воинственно каркающих молодцов. Шесть рыл и все с мечами наголо. Возмущённо галдя, они ринулись в атаку на беспардонных пришельцев. На троих-то вшестером чего не покидаться? Оборзевшие юнцы не опознали в противниках старых рубак, обладающих несовместимым с жизнью опытом.
Кух решил воспользоваться случаем и ещё покусаться. Но с моего плеча – где якобы охранял Внимающую – сползти не успел. О его намерениях догадался Сарг – тот как раз закрутил кипучего сопляка вокруг собственной оси и приложился рукояткой меча к его затылку:
– Кух! Прекрати! Убивать не будем. Только свяжем!
Отважный мохнатый воин недовольно засопел мне в ухо. И с такой силой плюхнулся на задницу, что меня перекосило. Рах – невозмутимо наблюдавшая за побоищем из сумки на груди – рявкнула в поддержку Сарга.