– Неважно, – пыхтела я. – Мы достанем их, где угодно.
– В лагере остались только двое, – намекнул он. – Где-то здесь их не менее дюжины. Тебе лучше держаться позади меня, Сиятельная.
– Посмотрим, – вздохнула я перед очередным восхождением.
Мы и посмотрели. Столкнулись с этими ублюдками нос к носу. Правда, не со всеми. Их было шестеро. Без яйца. А на хвосте у подонков висела гроздь разнокалиберных нартий. Однако ни одна из них не смогла бы спуститься в этот каменный хламник, не изувечив крыльев.
Два острых, как бритва, козырька нависали над дырой в скале, мешая им приземлиться. Так что на душе у мстителей было погано. У беглецов, впрочем, не лучше: по ту сторону каменного мешка их не проблема достать. А сидеть в этой дыре до скончания веков не выйдет: нартии всё равно не отвяжутся.
У человека три базовых чувства: жадность, страх и жадность. На всё вокруг он смотрит сквозь эту трёхгранную призму, которая врёт на каждом шагу. Вот и сейчас она обманула эти млекопитающие желудки. Заверила, будто опасность, исходящая от нартий, куда круче двух обычных людей. Один из которых, к тому же, тощая девка. Я бы на их месте тоже выбрала нас.
Оценив моё брезгливое спокойствие, Арнэр слегка расслабился. Отказался от намерения закрыть меня грудью и достал флягу. Я отхлебнула первой, пока нас брали в кольцо. А неподалёку ниже по склону рассаживались нартии, которые больно уж подозрительно угомонились.
За их спинами пронеслась Комета, прогудев что-то увещевательное. Затем прочертила пузом пространство Гра-ара. И взмыла вверх перед самыми хвостами зрителей, успев им что-то проорать. Стало понятно, что нашим девочкам удалось достучаться до этих пылающих гневом сердец.
Я, наконец-то, восстановила изнасилованное дыхание. И поймала в мысленный прицел первую жертву. Но, счёт открыл не мутант. Хвостатая мелочь соскользнула с громадного валуна на шею рябому ухарю с нечёсаной гривой. Остальных его крик отвлёк лишь на мгновение: не до него.
А вот моя жертва упала молча. И покатилась вниз, утащив за собой небольшой камнепад. Четверо живых проводили труп мимолётными взглядами. И продолжили наступление, осторожно карабкаясь к нам по склону.
Я сосредоточилась, и моя вторая жертва перестала дышать. Мужик врезался башкой в камень, словно не крался к нам, а нёсся на всех парах. Четвёртый покойник коротко взвыл и рухнул, как подкошенный: такое чувство, что Рах вкатила ему лошадиную дозу яда. Цах «озаглавила» свою вторую жертву: юркого правофлангового, которому располосовала лысину.
Оставался один амбал, что буквально врос в камни в нескольких шагах от Арнэра. Этот фрукт наблюдал за расправой с отстранённостью философа, узревшего, как хлопотливая мышь рухнула в элеватор, а там в счастливый обморок. Он слегка отпрянул, когда Цах спрыгнула со спины лысого и сиганула ему под ноги. Амбал явно опознал легендарного лайсака и шарахнулся в сторону.
Ринулся, было, вниз по склону и наткнулся на взгляд серебристых заинтересованных глаз. Негодяй затормозил и оскользнулся, отправив вниз водопад растревоженных камней. Обернувшись, этот загнанный зверь одарил меня люто ненавидящим взглядом.
Я пожала плечами: дескать, ты сам выбрал свою судьбу. Затем обездвижила его и отправила катиться вниз по склону. Там в нетерпении переминалась парочка осмелевших нартов. Они проползли немного вперёд, плотней прижав крылья к бокам. Острый козырёк нависал приговором уже в метре от спин.
– Осторожней! – невольно рявкнула я и получила в ответ отчётливый кивок.
Этот понятливый нарт и подцепил лапой обалдевшего от падения амбала. Потащил за собой, пятясь задом и пытаясь приподняться.
– Крылья! – взвизгнула я, потрясая кулаками.
Нарт прижал задницу к земле и досадливо скривился. Затем обречённо вздохнул, снял лапу с вопящего от боли амбала и отступил. Но брезгливо подцепил добычу зубами и скользнул назад…
А дальше я не смотрела: потащилась обратно. Рах путалась в ногах, страшно ругаясь. Она извивалась змеёй, на хвост которой упал рояль, и продолжала скандалить. Белый, как снег, Арнэр топал позади. Впечатлений у мужика – полные штаны.
У него в ногах путалась Цах, которая остыла так же быстро, как и воспламенилась. За нашими спинами злорадно трубили нартии – даже спасибо не сказали заразы.