Мелкая засранка, нагадив, скромненько опустила бесстыжую морду, отягощенную скупой похвалой наставников, словно та повисала на её шее лавровыми венками. А вот её глазки обещали мне кровавую ссору на века, ежели я только рискну возбухнуть против. Эби у нас злопамятная дрянь. Да и обижать подругу не хотелось – ей и так несладко в новой шкуре, сколько не хорохорься. Может, обойдётся – почти поверила я, отшвырнув мысли о последствиях моего малодушия.
«Эби права», – возгордился своей любовью Арнэр. – «Эту рожалку лучше идти затыкать малыми силами. Чем меньше будет нас, тем меньше и защитников. Пролезем к ней как-нибудь по-тихому. А потом быстренько смоемся», – он уловил недовольство сородичей и поспешно исправился: «Или перед уходом немножко их погоняем»
Последствия, злорадно ухмыляясь, смыли моё малодушие в унитаз. Думаю, я даже перевернулась в гробу, ибо ужаснулась нешуточно: какими малыми силами? Они что, реально надеются впятером пробраться в святая святых безмозглых? Не осознают, что это натурально центр их мироздания? Вконец ополоумели!
Теперь уже пять пар прожекторов прорентгенили меня снизу доверху и поперёк: заподозрили в намерении грубо вмешаться в их героические планы. Я не разочаровала этих мракобесов и бракоделов, вмешалась:
– Сегодня же извинюсь перед Тармени за недоверие и насмешки. Он был прав: вы тупые.
Отпора не последовало, и я принялась развивать тему:
– Как бывший носитель слизняка в голове задам один-единственный вопрос: вы умеете убивать нартий, заражённых слизняками? Нет, для начала упрощу: вы, вообще-то, умеете убивать друг друга? А, Гра-ара? Ты тут у нас самая старшая. Хотя Фааф-хар ненамного отстал: мог бы уже и поумнеть.
«Пожалуй, это и вправду проблема», - неуверенно проблеяла пришибленная инициаторша группового самоубийства.
– Дура! – машинально прошипела я по-русски и продолжила: – Для хирурга и вообще образованного человека твоя забывчивость смехотворна. Шевельни своими британскими… Хотя, пардон: от них давно ничего не осталось. Понимаю, что шевелить мозгами нартий потяжелей будет, но поднапрягись. Мы с тобой обсуждали это ещё в Катаяртане: слизняков устроят мозги любых разумных. Что принципиально изменилось для вас с Арнэром? Вот у меня действительно перемены: моему сознанию для активной жизни не требуется окунаться в неё с головой. Моё тело лежит в безопасном месте, куда слизнякам не добраться. Во всяком случае, – продолжила я по-английски только для Эби, – Тармени утверждает, что теоретически до появления у безмозглых ядерных боеголовок.
Недовольное сопение остальных вернуло меня в русло общей беседы.
– Я всего лишь пожаловалась этой идиотке, что не люблю жить в мире, где живут одни безмозглые. И люди, и нартии. Вы-то передохнете – вам не о чем беспокоится. А я останусь прозябать на пепелище цивилизации. И сожалеть, что не удосужилась когда-то объяснить нескольким дуболомам, что они…
«Ой! Ну, хватит уже кривляться!» - возмутилась Эби, нервно переминаясь на своих голенастых дрыгалках. – «Все уже поняли, что погорячились»
На этот раз одобрение вновь досталось ей, а на привидение неприветливо прищурились. Один Арнэр смотрел с благодарной удовлетворённостью человека, свято ожидавшего от богини только спасения. Наконец, Гра-ара бросила кочевряжиться. Она вопросительно зыркнула на единственного в мире разумного носителя опыта сосуществования с завоевателями.
– А я и не утверждала, что вся идея Эби дебильна от начала до конца. Я с ней согласна: идти нужно нам. Только обязательно с опекунами Ордена. И никакой боевой молодёжи: одни взрослые нарты. Гра-ара, вы тоже можете поймать слизняка – никто от этого не застрахован. Но взрослый нарт, по крайней мере, способен не растеряться и покончить с собой до того, как станет безмозглым.
Подруга согласилась со мной без раздумий. Фааф-хар неохотно подтвердил, раздражённо мотая хвостом и пригибая шею. Рух демонстративно пялилась на озеро. И злобно пыхтела, будто я сама стану распихивать тех слизняков по их драгоценным черепам. Вроде бы, я их тут не предупреждаю, а угрожаю жизни. Дура стоеросовая! На дуру она огрызнулась, для чего соизволила завернуть ко мне наглую морду. Впрочем, тотчас и повинилась, тихонько проскрипев извинения.