Прислушались.
Вой повторился. И зверь был, похоже, недалеко.
Памятуя, что случилось вчера после такого вот начала, с замиранием сердца ловили каждый шорох. Но криков не было, тишина и опустившаяся на деревню тьма, едва разгоняемая светом луны на небе.
— Как думаешь, — шепотом произнес Павел, — он точно не сможет проникнуть в деревню?
— Да не должен, — неуверенно, и так же шепотом ответил Стас.
И словно отвечая на их вопрос, чьи-то когти проскрежетали по дереву ворот деревни. А затем, воздух наполнил утробный рык, переходящий в заунывный вой.
Тоска и разочарование сквозило в нем, а еще обещание… Зверь не нашел свою добычу, но чувствовал, чувствовал ее, и знал что они рядом.
— Валить эту суку надо, — до побелевших костяшек пальцев сжимая посох, уже не шепотом произнес Стас. — Валить, или мы тут так и будем трястись от страха каждую ночь.
Спорить с ним Павел не стал, лишь напомнил, — тут кузница есть, подготовиться надо. Завтра и займемся.
Простояв еще минут двадцать, и более ничего не услышав, вернулись в дом. Настроение было подпорчено, и былая атмосфера веселья уже не вернулась….
Немного еще посидев, собрались спать. Прошлая ночь без сна давала о себе знать, да и упавшее настроение не располагало к продолжению вечера.
Если раньше Стас лелеял надежды на более близкое продолжение знакомство с Мариной, то теперь вполне отстранено воспринял заявление Ксении, что она с Мариной будет спать в одной комнате, а парни в другой.
Правда, разошлись они по комнатам ненадолго. Не прошло и десяти минут, как в их комнату без стука вошла Ксюша, и голосом, не терпящим возражений, заявила, — давайте-ка тащите свою кровать к нам. Страшно. Но спать будете отдельно.
Кровать они, конечно, перенесли. Но достаточно демонстративно приставили ее вплотную к кровати девушек — ну страшно, так страшно.
Однако этот маленький демарш, оказался скорее их мужским капризом. Ни о каких любовных играх речи не шло — позади был трудный день, а впереди… впереди у них был новый день, и была цель, и ни о чем другом Стас думать не мог. Да просто не хотел. Страх штука неприятная, а помноженный на ненависть, и вовсе гремучая смесь. Он должен был встретиться с этим зверем, просто обязан. И не из-за Марины, не только из-за нее. Он понимал — сдавшись сейчас, он сдастся навсегда. А в этом мире — полном чудовищ… полном лишь потому, что в прошлой жизни им так нравилось их убивать на фарме, такой страх означал конец всему. Постоянному страху и боязни выйти за стены. А вот что точно он не собирался делать, так это сдаваться.
Глава 8
Спотыкаясь, Стас уходил от погони. Разобрать во тьме корни деревьев не было никакой возможности, ветки хлестали лицо, а зверь был все ближе и ближе.
Увидев овраг, он спрыгнул вниз, а вот подняться по скользкому склону не успел — зверь догнал его и вцепился в руку повыше локтя. Предплечье пронзила боль. Он хотел вскрикнуть, но проникший под кожу ужас сковал даже голосовые связки. Стас дернулся, пытаясь вырваться… и проснулся.
Но боль в руке не исчезла. Душа ушла в пятки, и тело словно оцепенело. Он с ужасом приоткрыл глаз, боясь увидеть все что угодно… но нет, зверя здесь не было, зато была Марина метавшаяся во сне и словно клещами вцепившаяся в его руку.
Мысль, о том что сейчас ей снится та ночь, и его рука представляется ей тем стволом дерева на котором она спасалась от зверя, разом прогнала страх, заменив его злостью — зелье похоже сработало, но не до конца. Легонько встряхнув девушку свободной рукой, он с облегчением увидел, как она на секунду дернувшись, потом расслабилась, и скомканное гримасой страха лицо разгладилось. Она больше не сжимала его руку в мертвой хватке, страшный сон ушел.
Оглянувшись на окно, Стас констатировал, что на улице светает. Спать они вчера легли довольно рано — подпорченное воем настроение не располагало к посиделкам, так что тело чувствовалось бодрым и выспавшимся. Аккуратно высвободив руку, Стас встал.
Перелезая через лежащего у края их сдвоенной кровати Павла, случайно разбудил его.
— Что уже утро? — спросонья пробубнил тот.
— Да, — шепотом ответил Стас, — вставайте Граф, вас ждут великие дела.
— Не хочу быть графом, — не открывая глаз, отмахнулся Павел, — согласен быть холопом. Только дай поспать.
— Так, холоп, солнце уже взошло, а ты в постели, — все так же тихо но наигранно требовательно, произнес Стас.
Утро уже близилось, а планы на день никто не отменял. Так что теперь Стас уже всерьез решил разбудить товарища.