— У меня украли деньги и…. и мне нужно отдать их, это не мои деньги вообще-то.
— Кхе-кхее-кхее, — засмеялся Айэл, — не скажу, что я против них, — старик поводил носом словно нюхая воздух, — В этом городе крайне мало честных людей, но я знаю, они приходят со стороны Восточных ворот. Я бы на твоём месте сторожил их там, если ты конечно запомнил воришку.
— Да, я помню этого гадёныша, — прошипел я сжав кулаки и предвкушая месть.
— Ну ладно, пожалуй тебя не должны видеть возле меня, — Айэл развёл руками вокруг, — Это может плохо для тебя кончится.
Встав со своего места я протянул старику свою руку.
— Благодарю вас благороднейший из благородных, несмотря на тяжесть своего положения, вы по-прежнему остались им.
Старик с уверенностью пожал поданную ему руку. Если бы он мог плакать, то слезы побежали бы по его сморщенным щекам, размывая слои пыли и грязи. Но по иронии судьбы ему нечем плакать.
Я отметил про себя — бывший царь даже сидя, находится на одном уровне со мной по росту. Наверно он был очень высок, когда ещё имел свои ноги в целости. Распрощавшись с ним я поспешно удалился в темноту узких пропахших мочой улиц.
Надеясь где-нибудь поспать и завтра с самого утра вернуться на свой пост. Та стена, облюбованная мной сегодня в качестве своей наблюдательной позиции, как раз стоит рядом с Восточными воротами. От ворот протянулась одна из четырех широких улиц, уходящих от площади по сторонам. Именно, оттуда должен явиться мой долгожданный и ненаглядный воришка.
Глава 18. Кто съел Богов?
Васур-Ла потянулся и отложил докуренную трубку на низкий столик перед собой. Некоторое время кажется он собирался с мыслями, размышляя с чего начать излагать. Наконец отставной ветеран Третьего Управления протяжно выдохнул:
— Послушайте Улуун-Ла, вы же знаете, я уже давно отслужил свой срок в рядах блюстителей порядка, — Васур-Ла пригладил свою лысину, словно припомнив о чём-то, — Я многое повидал за время своей работы, еще в то время, когда всем происходящим в городе и в округе занималось наше управление.
— Именно поэтому я здесь, — Улуун поправил ткань прикрывающую его лицо, — орден Хранителей Равновесия направил меня сюда, чтобы во всем разобраться.
— Да, конечно же Улуун-Ла, — пенсионер сверкнул всеми своими зубами.
Благодаря лицу абсолютно лишенной какой-либо растительности, улыбка приобретала черты несколько жутковатой гримасы.
Но этот пухленький розовощекий коротыш буквально источал из себя флюиды силы и здоровья. Никогда бы Улуун не подумал, что старики могут иметь вид живчиков такого типа. Неспроста же он тут корни пустил, пожалуй каждый день по несколько девок пробует здесь. Вон как его лицо светится и сияет от счастья, как отполированные яйца горного барса на солнце.
Васур-Ла прокашлялся очищая легкие и продолжил:
— Теперь я очень рад, что контроль за явлениями такого рода передан вашей организации. Как видите, после того как я имел неосторожность вступить в борьбу с одним из диких магов, — старый вояка провел рукой по своему лицу, заостряя внимание на его необычайной гладкости, — Мои волосы так никогда и не выросли, ни ресниц ни бровей. Моя голова гладкая как куриное яйцо.
Хоть комната ветерана и находилась в конце коридора, а окно всегда открыто, до слуха Улууна всё ещё доносились приглушенные стоны удовольствия за дверью. Непонятно как Васур-Ла вообще выдерживает круглосуточно находиться в данном месте.
Кажется Васур-Ла заметил по глазам смущение магического ловчего. Все таки годы работы с преступниками научили его разбираться в психологии людей.
— Хоть ваше лицо всегда закрыто, но ваши глаза выдают вас, — он прищурил свои глаза, радуясь сохранению своих профессиональных навыков, — Это лучшее место для переговоров, посторонний человек здесь всегда заметен, если он пришел сюда за чем-то иным, как не за женской лаской. К тому же трудно подслушать разговор, когда сладострастные крики терзают слух и воспаляют пожаром плоть.
— Признаться честно я восхищаюсь вашим профессионализмом, — Улуун откинулся в кресле, пытаясь расслабиться и сосредоточиться на разговоре, — Многое изменилось с тех пор, как мы работали с вами в последний раз.
Тем временем Васур-Ла встал со своего места и пройдя до старинного комода династии Чинь, взял в руки резную шкатулку и вернулся на свое кресло рядом.
— Кхе-кхе, точно. Много воды утекло с тех пор. После того случая меня списали в досрочную пенсию на фоне нервного потрясения, теперь только это мне помогает, — он открыл шкатулку и достал оттуда мумифицированную руку, — Но я всё ещё продолжаю работать, если вы понимаете о чём я, — ветеран отломал кусочек пальца и положил остаток руки обратно в шкатулку, — Все слухи и свежая информация первым делом приходят ко мне. На выходное пособие по выслуге лет, я приобрёл часть данного борделя. И теперь мы с госпожой Сунь-Вынь являемся бизнес партнерами, если можно так сказать. Вы же знаете, мужчины после хорошего расслабления с девкой, становятся самыми разговорчивыми и болтливыми существами на свете, — Васур-Ла раскрошил мумифицированный палец и забил его в трубку.
Раздался стук в дверь и секунду спустя она распахнулась, впустив в комнату усиленную порцию волнующих звуков и госпожу Сунь-Вынь, несущую на подносе две чашки и чайник.
— Аааа, вот и наша госпожа Сунь-Вынь, — прошамкал пенсионер втягивая сладкий дым разгорающегося пальца, поднеся уголек из курильницы к камере своей трубки, — Я как раз говорил моему другу, какие большие dividendum приносят мне мои вложения.
Улуун отметил про себя, кажется наш старый вояка любит почитывать раритетные книги. В равной степени входящие в число контрабандных товаров, так же как и «моми». Кто знает, может рука тлеющая в его трубке, вполне принадлежала автору книг, из которых теперь разбрасывается умными словечками наш отставной служака.
Пожилая женщина поставила поднос на столик и принялась разливать чай по чашкам. Судя по всему она уже давно не «работала» в своём заведении, а лишь присматривала и обучала более молодых подопечных. Наверняка её опыт в искусстве, почитаемой ими богини Даргкху, намного превосходил знания всех девок борделя вместе взятых. Закончив разливать чай, она поклонилась сложив руки на груди и вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.
— Ахх, какая женщина, — цокнул языком Васур-Ла, — В свои лучшие годы я часто «гостил» у неё, вот же времена были. Эхх, а сейчас я уже стар. И больше предпочитаю молодых, знаешь в них есть огонь жизни, некая неугасимая энергия оптимизма. Именно то, чего мне так не хватает в моем возрасте.
— Мы отклонились от темы уважаемый Васур-Ла, — Улуун немного поторопил, болтливого пенсионера, иначе он ещё долго будет тянуть резину, прежде чем начнёт излагать по делу.
Но похоже старый хрен пропустил мимо ушей его замечание или хитро притворился будто не расслышал.
— Ах, да совсем забыл, в вашей школе женщины под запретом, мол, влияет на магическую силу, — он взял чашку со стола и замер над ней, принюхиваясь к аромату, — Лучший чай с зеленых склонов Тцалана — родины Первых Людей.
— Я смотрю вы хорошо живете на государственную пенсию, — усмехнулся Улуун Сагкх отпивая чай из фарфоровой чашки.
— Не смешите мои брови Улуун-Ла, — съязвил ветеран и сделал большой глоток чая, — Ахх, хорошшо! Если бы я жил на одну пенсию, дорогой Улуун-Ла, то давно побирался бы на улице, — он многозначительно поднял указательный палец с длинным ногтём, — Информация друг мой, вот что стоит настоящих денег. Именно за ней вы пришли ко мне сегодня. Когда богатые торговцы устают от долгих дорог, они заходят в Дом Наслаждений. И мои девочки делают всё для выцеживания из них всего, что они в состоянии им дать…..
Улуун Сагкх сидел в кресле и разглядывал виды открывающиеся из окна, сквозь трепещущее полотно штор. На снежных вершинах гор разыгралась метель, и она казалась такой далёкой и отстраненной от мира. От всей этой суеты здесь внизу в долине, от города и людей живущих в нём. Всё находящееся тут, показалось ему таким несущественным. Когда он сидит здесь, в самом гнезде похоти и разврата, в царстве мимолётных и скоротечных удовольствий. А горы, что горы? Они стояли еще до его рождения, и после его смерти они будут стоять точно также, являясь молчаливыми наблюдателями всего происходящего вокруг них.