— Ты не странная, моя Ким, — немедленно возразил Рэй и мягко обхватил её щёку так, чтобы она посмотрела на него.
— В твоём мире я такая, — прошептала она, быстро моргая, чтобы остановить слёзы, наполнившие глаза.
— Тогда это мой мир виноват, Ким, потому что ты совершенно идеальна.
— Никто не идеален, Рэй, — возразила нежно она.
— Ты идеальна, — парировал он в ответ, защищая её даже от неё самой. — Ты идеальна для меня.
— Так что, мы будем странными вместе? — спросила она, еле заметная улыбка изогнула ее губы.
— Да, потому что это то, кем мы являемся, Ким. Вместе. Моя самая священная клятва. Я не позволю никому и ничему нас разделить, — наклонившись, он захватил её губы, запечатывая свои слова.
Тора смотрел на своего манно в неверии. Что он сказал? Какую власть над ним имела эта женщина, что он принёс ей свою самую священную клятву? Ту клятву, что предназначалась только для самых ужасных или наиболее важных случаев. Это означало, что Император будет делать все, что бы то ни было, ради её исполнения, даже лишится жизни, если будет необходимо. Эту клятву никогда не приносили самке. Особенно, не торнианской самке. И почему его манно давит своим ртом на рот самки подобным образом?
Ким утонула в поцелуе Рэя, позволив ему облегчить боль, по незнанию причинённую Торой… Тора… Она отшатнулась назад, взгляд метнулся к потомку Рэя, и она увидела очень растерянного молодого мужчину… самца, наблюдающего за ними.
Рэю не понравилось, что Ким отшатнулась от него. Особенно ему не понравилось, как её взгляд немедленно нашёл Тора. Он знал, что это не из-за её интереса к его потомку, но Тора не знал.
— Тора… — начал он, но был прерван стуком в дверь. — Войдите! — приказал Рэй нетерпеливо.
— Прошу прощения, что прерываю, ваше величество, но Король Грим на связи и запрашивает разговор с вами.
— Скажи ему, что я свяжусь с ним позже, — ответил Рэй Верону.
— Он сказал, что это срочно, сир, — настоял Верон.
— Манно… это же Грим, — Тора не мог скрыть своего недоверия: манно не поднялся немедленно, чтобы узнать, что хочет Грим. Если Грим считает это срочным, значит, так и есть.
— Рэй, — Ким положила ладонь на руку Рэя. — Это твой брат. Должно быть, для него важно срочно сообщить тебе что-то, — она успокаивающе сжала его руку. — Иди. Выясни, что ему нужно. Я буду в порядке здесь с Торой, — девушка обратила свой взгляд на более молодого самца, чьё потрясение было очевидным. — Ведь буду, Тора? — она бросила ему вызов.
— Я… — Тора запинался, его глаза метнулись к манно в поисках подтверждения. Ему никогда не позволяли оставаться с самкой наедине. — Да, конечно, но…
— Ты защитишь её ценой своей жизни, Тора, — приказал Рэй, поднимаясь со стула. — Она твоя Императрица!
— Да, манно, — немедленно ответил Тора. Конечно же, он защитит самку. Все достойные самцы защищают самок.
Напряжённо кивнув Торе, Рэй скользнул напоследок нежно пальцем по щеке Ким и заставил себя последовать за Вероном из комнаты.
Глаза Ким следовали за Рэем, пока он выходил, она понимала, что это было тем, к чему нужно привыкнуть. Рэй вернётся. С тяжёлым вздохом она переключила своё внимание на тарелку перед собой и обнаружила, что аппетит ушёл вместе с Рэем. Она на самом деле ощущала лёгкую тошноту от всех этих необычных запахов. Оттолкнув тарелку, девушка закрыла глаза и откинулась на спинку стула.
— Мой манно хотел бы, чтобы ты поела, — неуверенный голос Тора заставил распахнуть глаза.
— Я внезапно поняла, что не голодна, — она указала на его тарелку: — Продолжай, ешь.
Тора слегка скривился и оттолкнул свою тарелку тоже.
— Какое-то время это было правдой, я наслаждался острым мясом, но повар лорда Рива пока ещё не обнаружил верную пропорцию для применения.
— Это, наверное, ужасно? — Ким поняла, что чувство юмора возвращается.
— Да.
— А другие? — она указала на другие блюда на тарелке.
— Опять-таки, почти несъедобно.
— Ты мог бы промолчать и позволить мне съесть это.
— Да, — Тора заставил себя подтвердить, а затем попытался обосновать это: — Тебе это могло понравиться на вкус.
— Потому что я странная для тебя.
— Да, — сказал Тора, кивая.
— Возможно, Рэй прав, и это не я такая странная, а вы.
— Сомнительно, — проговорил Тора, складывая руки на груди и откидываясь на спинку своего стула.
— Почему ты говоришь так?
— Потому что я торнианец, — он сказал это так, словно объяснил этим всё.
— И что?
— И что? — его брови взлетели наверх. — Что ты имеешь в виду… и что?
— Только то, что сказала. Что заставляет тебя думать, будто являясь торнианцем, ты становишься таким чертовски особенным? Настолько особенным, что это не может не быть странным. В моём мире ты был бы, определённо, странным. У нас нет почти семифутовых[6] воинов, которые относятся к самкам, словно к вещам. В моём мире самки не прячутся. Мы можем отправляться туда, куда захотим, мы можем и говорим, с кем захотим. Наши жизни также не вращаются вокруг способности произвести потомка, и все самки одинаково важны, — Ким обнаружила, что её голос в ходе разговора становился всё громче. — Так, может быть, это ваше общество странное, Тора? Странное и неправильное.
Тора понял, что потрясён, не только её словами, но и её абсолютной уверенностью в них. То, о чём она рассказала, не может быть возможным. Здесь во всех известных вселенных нет ни одного мира, который был бы похож на тот, который она описала. Правда, не все расы содержали своих самок в таком уединении, как торнианцы, но они все защищали своих самок. Они никогда бы не позволили им просто отправиться, куда и когда бы они ни захотели. Они слишком важны для выживания.
— Из какого мира, как ты утверждаешь, ты прибыла? — потребовал он.
— Я ничего не утверждаю, — зло ответила Ким. — Я прибыла с планеты под названием Земля.
— Я никогда не слышал о ней.
— Что? — спросила Ким саркастично. — Кто-то столь великий и важный, как ты, торнианец, не слышал о Земле?
— Я знаю каждую планету в известных Вселенных, — заявил Тора.
— Действительно… так о чём это тебе говорит, Тора? — спросила Ким.
Он молчал несколько секунд перед тем, как его брови взлетели.
— Это невозможно.