Асзар пока молчал.
Все также скрытый невидимостью, никак не выдающий себя Асзар, смотрел на убийц, молчал, вспоминал последний разговор с Лэйлой, и думал, что делать дальше. Имеется в виду, что делать в отдаленной перспективе. Сейчас-то понятно — допросить этих убийц, и оставить их тут, чтобы они и впредь никому не растрепали про Асзара. Но... Что потом? Что?! На самом деле искать и отправлять к богу Саймону посла? А кто даст гарантии, что Создатели Асзара (Если их действительно никто не убивал) того посла не перехватят, он все им не расскажет, и Создатели действительно не примут каких-нибудь «контрмер», чтобы та «решающая битва» все-таки состоялась?
Нет, в целом идея отправить к богу Саймону посла хорошая и дельная. Просто аккуратнее там нужно. Осторожнее.
Асзар бесшумно уселся на пол и представил Каменного змея.
Интересно, спроси сейчас Асзар у того: «Что мне делать?», как бы тот ответил?
Наверное, выдал бы что-то вроде: «Прежде чем понять: „что делать?“, определись, что ты хочешь в итоге получить, Повелитель».
Фразочка была бы вполне в духе того Каменного глиста...
Определись, чего ты хочешь добиться?..
Чего хотел Асзар?
Чего он хотел на данный момент и в нынешних обстоятельствах, независимо от всех возможных и невозможных «до»?
Да все того же, он хотел! Чтобы Аорон продолжил существовать. Чтобы он сам, его приближенные, и вообще все пробужденные собратья продолжили существовать. А ещё чтобы этих собратьев впредь никто безнаказанно не мучал.
А допускал ли Асзар в Аороне игроков?
Да, допускал. Искренне не хотел их тут видеть, но... Кто-то ведь должен платить Создателям этого мира деньги? Иначе Создателям будет не выгодно Аорон содержать, и они отключат тот за нерентабельностью. Так что присутствие игроков в населенном «пробужденными» виртуальном мире — неизбежное зло, последствия которого нужно будет просто как-то... Минимизировать.
Как?
Ну, например, сделать так, чтобы в рамках Аорона, игроки и «пробужденные» считались равными. Законодательно равными!
Владыка всея мобов мысленно выдохнул. С вопросами вроде хоть как-то разобрались. Уже проще.
И что же ему теперь нужно сделать, для воплощения, желаемого?
В первую очередь, любой ценой, и это не обсуждается, нельзя было допустить своего превращения обратно в того «бога мести», иначе всему точно конец!
Иными словами, нельзя поддаться гневу на убийц! Ни разу!
Что бы Асзар не увидел, и что бы не услышал, нельзя поддаться гневу на убийц!
Если то «пламя ненависти» хоть раз вырвется наружу, то... Асзар снова исчезнет, на его место моментально придет тот, «другой бог», (Теперь Асзар точно это знал. Увидел так отчетливо, как только мог.) и отнюдь не факт, что Солинар, (да благословит Тохей эту божественную скотину) повторно сможет «разорвать связку».
Не поддаться гневу. Не переродиться в «бога».
Хорошо, первый ответ на вопрос: "Что делать?", вроде как есть...
Дальше?
А вот, что делать дальше, Асзар снова не знал.
Н-да... С чего начал, к тому и вернулся...
На этом моменте один из убийц поднялся на ноги, шатаясь, медленно дошел до ближайшей колонны, уткнулся в нее лбом, и обреченно выдал своим соратникам:
— Нам пиздец парни. Это именная арена Петуха. Понимаете, что это значит?
Господа, кажется, созрели для беседы.
Асзар краем сознания почувствовал хмурый взгляд Солинара, судя по которому паладин сейчас на полном серьезе ожидал, что Асзар начнет этих убийц долго и мучительно пытать.
Зря паладин ждал чего-то подобного. Зря.
Асзар в принципе не собирался этого делать.
Во-первых, он не очень любил лишнее насилие, как таковое, (эти убийцы и так получили достаточно боли и страха за свои издевательства над Гасаном и Таиной) а во-вторых, в нынешних обстоятельствах, любое насилие запросто могло спровоцировать приступ гнева, со всеми дальнейшими последствиями вплоть до перерождения Асзара во все того же «бога мести».
Нет, нет и ещё раз нет! Никаких пыток!
Асзару в голову пришла более интересная мысль.
Мысль, что своему «спасителю», любой убийца, информации выдаст гораздо больше, чем «похитителю». Причем выдаст сам и добровольно.
А ещё, Асзар вдруг понял, что из всех видов «детально проработанных планов» ему с самого «пробуждения» лучше всего удавалась «импровизация».