Лида умоляла Шубина беречь себя, не лезть на рожон и при каждой возможности отвечать на ее письма. Да, она понимала, что на фронте времени в обрез, а у разведки – еще меньше, но ведь можно же черкнуть пару строк?
Почему не сделать это прямо сейчас? Но сейчас при себе не было бумаги, карандаша и возможности. Он обязательно ответит. Позднее, вечером. Главное, с Лидой все в порядке, а с ним что сделается? За шестьдесят дней ничего не сделалось, а теперь и подавно. Смерть обходила стороной, гибли другие. Иногда особа с косой касалась его холодным своим дыханием, даже обнимала, прижимала к груди…
Тот рейд по тылам противника прочно впечатался в память лейтенанта. Выявление участка для переправы через Днепр, больше часа ввосьмером сдерживали подавляющие силы противника у понтонного моста – ждали, пока подойдут обещанные советские части. Отвоевали без потерь – просто чудо!
Благодаря разведке прибывшим вскоре войскам удалось отбить у немцев Соловьевскую переправу, и все, кто оказался в окружении под Смоленском, ринулись в эту лазейку – две армии, многие тысячи гражданских…
Обратная дорога оказалась сложнее. Мальчишки и девчонки в подвале Ключинского детдома на оккупированной территории, две подавленные воспитательницы. Не бросать же этих беспомощных человечков на произвол судьбы? Разведчики гибли один за другим, выводя детдомовцев. Убили воспитательницу Катю Литвиненко. Сам Шубин едва не пал в последнем бою – откопали без сознания, с тремя пулями в теле, по внешнему виду – вылитый труп. Спасибо Паше Карякину, единственному выжившему из отряда, – если бы не он, давно бы сгнил в канаве.
Очнулся в госпитале, рядом Паша и Лида, больше никого, кроме призрака врача со стетоскопом. Всех детей спасли ценой жизни семи разведчиков… Два дня он плавал в забытьи между тем и этим светом, понемногу приходил в себя.
Детей отправили в эвакуацию, Лида осталась, взяли медсестрой. Она не отходила от раненого, чуть минутка – сразу бежала к своему лейтенанту. «Чем он так привязал к себе эту красотку? – недоумевала палата. – Лейтенант как лейтенант. Ладно бы, если капитан или майор».
Не уследила медсестра, поднялся на четвертый день, хотел пройтись – не валяться же трупом, когда страна делом занята! «Лейтенант, не глупи, добром не кончится», – предупредил его лежащий напротив капитан-артиллерист. Но куда там! Каждый считает, что вокруг одни дураки и только он не в счет. Ноги перепутал с руками, голову – со стальной дужкой кровати, о которую треснулся. Прибежали санитары, разгневанная Лида, вернули, как было. А Лида впоследствии прочла лекцию для особо недалеких – что такое хорошо, а что такое плохо. Самое отвратительное, по ее мнению, – не слушаться людей в белых халатах.
Урок не пошел впрок – через день вторая попытка, на этот раз упал так, что швы разошлись. Лида сокрушалась: был бы карцер, обязательно бы изолировала. Майор медицинской службы обещал отдать под трибунал. Глеб же искренне недоумевал: нет такого положения в уставах – судить тех, кто рвется в бой! Украдкой поднимался, ходил – сперва за что-то держался, потом перестал. Съедал все, что давали, просил добавки. Рвался на свежий воздух. Любовь на чердаке была умопомрачительной! На улицу не выпускали, решил схитрить, забрался на чердак – с дальнейшим прицелом на крышу. До неба не добрался – возмущенная Лида догнала его на чердаке, стала что-то втолковывать, слезы стояли в глазах.
Их тела были так близко, так мощно потянуло их друг к другу, что не устояли. Она шептала, когда он стаскивал с нее одежду: «Ты же болен, ничего не получится…» Еще чего! Все получилось. А ближе к вечеру целенаправленно отправились на чердак – еще раз. Лида стонала, льнула к нему, жадно осыпала поцелуями.
С этого дня желание бежать на фронт как-то утихло – аж стыдно стало. Впрочем, какой из него вояка? Десять дней отлежал в палате, страшная весть облетела госпиталь: немцы прорвали фронт в двадцати верстах от города Быково, завтра будут здесь!
Пашу Карякина он больше не видел – приходил еще разок, потом пропал. Служба, что поделать. Солдат не волен над собой, а таких устройств, чтобы мгновенно передавать солдатские сообщения, в природе не существует.