— Слова «единственный раз», отсмеявшись, наконец, сказал он. — Леди Лорр, неужели вы не помните ни одной из своих предыдущих просьб?
— Возможно… пару раз… — медленно проговорила она, действительно пытаясь припомнить.
— Я не хочу заострять на этом внимание, — сказал капитан Уэйлесс, — но было восемь случаев, когда вы просили совет поддержать ваши начинания, и по крайней мере сто раз вы принимали решения, пользуясь предоставленными вам правами. На этот раз право на нашей стороне. И вы огорчены этим.
— Я не огорчена. Я… — Она безнадежно махнула рукой. — Ох, я вижу, что говорить с вами бесполезно. По тем или иным причинам вы считаете, что шесть месяцев — это вся вечность.
— Дело не во времени. Дело в цели. Вы надеетесь отыскать полсотни солнц, рассеянных среди сотен миллионов. Наши шансы не превышают одного к двум миллионам. И раз вы не хотите видеть этого, мы просто вынуждены отстранить вас от управления кораблем, невзирая на наше личное к вам отношение.
Главный капитан колебалась. С точки зрения теории вероятностей капитан Уэйлесс был совершенно прав. Очевидно, ей следовало более полно раскрыть перед ним свои намерения.
— Капитан, — медленно проговорила она. — Это не математическая проблема. Если бы мы рассчитывали только на вероятность, ваша позиция была бы безупречной. Но мы рассчитываем на психологию.
— Те из нас, кто подписал решение о вашем отстранении, сделали это не с легким сердцем, — невозмутимо сказал капитан Уэйлесс. — Мы обсуждали и психологический аспект проблемы.
— И на каком же основании пренебрегли им? По невежеству? Это были злые слова, и Глория видела, что они задели собеседника.
— Мадам, — ответил он официальным тоном, — вынужден с беспокойством отметить, что вы слишком полагаетесь на теоретические соображения, представленные вам лейтенантом Неслор. Ваши совещания с ней носят частный характер. Мы никогда не знаем, о чем вы говорили, и можем судить об их содержании лишь по вашим последующим поступкам.
Такая точка зрения не приходила ей в голову. Она сказала, оправдываясь:
— Я не думала, что это может быть так воспринято. Я просто обращалась за консультациями к главному психологу корабля.
— Если мнение лейтенанта Неслор столь ценно, — не обращая внимания на слова Глории, продолжал капитан Уэйлесс, — вам следовало бы произвести ее в капитаны и ввести в капитанский совет, чтобы она могла излагать свою точку зрения всем нам. — Он пожал плечами; потом, словно читая ее мысли, быстро добавил, прежде чем она успела открыть рот: — Только, пожалуйста, не говорите, что вы немедленно сделаете это. В соответствии с Корабельным Уставом процедура повышения в звании занимает месяц, при условии, что никто из членов капитанского совета не возражает против кандидатуры; и еще два месяца новый капитан участвует в заседаниях совета без права голоса, изучая процедуру.
— Вы не согласны на трехмесячную отсрочку? — мрачно спросила леди Лорр.
— Нет.
— Вы не хотите рассмотреть возможность ускоренного производства?
— Только в случае крайней необходимости. Но не ради удовлетворения вашей навязчивой идеи — поисков этой потерянной цивилизации, которую будет искать и непременно отыщет специально организованная экспедиция.
— Следовательно, вы настаиваете на моем отстранении?
— Да.
— Прекрасно. Я прикажу провести общее голосование через две недели, считая от сегодняшнего дня. Если большинство будет против меня и если до тех пор ничего не случится, мы отправимся домой. — И она взмахнула рукой, прерывая связь.
Глория подумала, что теперь она вынуждена сражаться на двух фронтах одновременно. Во-первых, с капитаном Уэйлессом и большинством в четыре пятых, которые могут поддержать его при голосовании. А во-вторых, ей необходимо заставить народы Пятидесяти Солнц выйти из укрытия. И пока ее действия на обоих фронтах успеха не имели. Она вызвала службу связи. Ответил капитан Горсон.
— Есть ли контакт со следящим за нами кораблем Пятидесяти Солнц, — спросила она.
— Нет. Я докладывал вам, когда мы потеряли контакт, и до сих пор вновь не установлен. Вероятно, они отыщут нас завтра, когда мы снова передадим по радио наши координаты, — предположил он.
— Доложите мне.
— Конечно.
Затем она связалась с арсеналом. Дежурный ответил немедленно, но Глории пришлось подождать, пока разыщут возглавляющего эту службу капитана.
— Сколько бомб сброшено? — поинтересовалась она.
— Семь.
— И все наугад?
— Это простейший способ, мадам. Теория вероятностей страхует нас от попаданий в пригодные для жизни планеты.
Она кивнула, но брови ее оставались сурово нахмуренными. Ситуация была серьезной, и она чувствовала необходимость еще раз подчеркнуть это.
— Этот аргумент убеждает мой разум, но сердце… — она приостановилась, а потом решительно продолжила: — Помните, капитан, — малейшая ошибка, и на нас с вами ляжет страшная вина, искупить которую мы не сможем даже собственной жизнью.
Лицо офицера помрачнело.
— Я хорошо знаком с законом, ваше превосходительство. И по должности обязан считаться с подобным риском, — сказал он и, поколебавшись, добавил:
— Мне кажется, вы затеяли опасную игру. Опасную для нас, я имею в виду. Нельзя подвергать людей такому нажиму.
— За это отвечаю я, — коротко сказала она и отключилась. Леди Глория поднялась с кресла и прошлась по каюте. Две недели! Казалось невозможным, чтобы за этот срок произошло что-нибудь, меняющее ситуацию. Через две недели, если события станут разворачиваться в соответствии с ее замыслом, деллиане и нон-деллиане только-только начнут ощущать подлинное психологическое давление.
Размышляя об этом, она вдруг вспомнила о еще одном предстоящем деле. Быстро подойдя к трансмиттеру, леди Глория настроила его — и очутилась в центральной корабельной библиотеке, расположенной в трети мили от ее каюты, в личном кабинете главного библиотекаря; та сидела за столом и что-то писала.
— Джейн, есть ли у вас материалы о деллианских волнениях в… — сходу начала главный капитан.
Главный библиотекарь вздрогнула, привстала с кресла и тут же опустилась обратно.
— Когда-нибудь вы убьете меня, Глория! Неужели вы не можете хотя бы поздороваться для начала?
Главный капитан ощутила раскаяние.
— Извините. Я слишком увлеклась мыслью… Так есть у вас?..