Когда подразделение техников втянули первые захваченные корабли на борт «Звездного Роя», ликующая молодая женщина на капитанском мостике грандиознейшего из кораблей, когда-либо посещавших Большое Магелланово Облако, узнала о самоубийствах.
Жалость охватила ее.
— Оживить! — приказала леди Глория. — Всех! Ни один не должен умереть.
— Некоторые в очень плохом состоянии, — доложили ей.
— Они пользовались бластерами.
Глория нахмурилась: это означало большой дополнительный труд.
— Дураки, — сказала главный капитан, — они вполне заслужили смерть. — Но тут же оборвала себя. — Сделайте все возможное, — приказала она. — Если нужно, пропустите через трансмиттер целые корабли, обращая первоочередное внимание на синтез поврежденных органов и тканей.
Вечером она сидела за столом, принимая рапорты. Перед ней сидели некоторые из воскрешенных астрогаторов, и при помощи психолога лейтенанта Неслор леди Глория допрашивала их.
Прежде, чем она отправилась спать, потерянная цивилизация была найдена.
8
Сквозь мили и годы дрейфовали газы — бесформенная и бесцельная материя, изверженная десятками тысяч солнц, — рассеянные испарения опавших протуберанцев, умерших адских огней и ярости сотен миллионов бушующих солнечных пятен.
Но это было лишь начало.
Газы расползались по великой тьме. Они содержали кальций, натрий, водород и множество других элементов, а скорость дрейфа достигала двадцати миль в секунду.
Бесконечно долго вершила свое дело гравитация. Изначальная масса делилась. В отдельных районах пространства огромные кляксы газа обретали подобие формы и расходились все дальше, дальше и дальше. Наконец они достигли места, где путь их пересекся со следом, некогда оставленным в космосе тысячами пролетавших здесь кипящих пламенем звезд. И на этой звездной дороге они оставили толику собственных газов.
Это первое столкновение разом оживило безбрежные газовые миры. Подобно пришпоренным лошадям свободные частицы электронного газа ворвались и быстро углубились в недра облака позитронного газа. Материя встретилась с антиматерией — и в тот же миг свободные электроны и позитроны исчезли в бушующем пламени взрыва, оставив после себя лишь жесткое излучение.
Родился шторм.
Лишенные позитронных оболочек ядра атомов антиматерии несли ужасные, несбалансированные отрицательные заряды и отталкивали электроны, в то же время стремясь притянуть к себе атомные ядра обычной материи. В свою очередь лишенные электронных оболочек ядра атомов обычной материи притягивали атомные ядра антиматерии. Результат взаимоуничтожения зарядов был непредставимо ужасен. Обе противостоящие массы клубились и вспучивались, как бы приспосабливаясь друг к другу, сливаясь друг с другом в космическом катаклизме. Поначалу они двигались во взаимоперпендикулярных направлениях, но постепенно все больше сплетались в едином кипящем водовороте.
Новое направление их движения, поначалу неочевидное, мало-помалу определялось; и тогда фронтом шириной до девяти световых лет и со скоростью, лишь немногим уступающей свету, шторм двинулся в предназначенном ему судьбой направлении.
На полвека он поглощал встречные звезды, чтобы затем оставить позади, и только ливень космических лучей свидетельствовал, что эти миры оказывались в центре невидимого и неосязаемого атомного опустошения.
На четыреста девятнадцатый звездный год с момента своего зарождения шторм во мгновение ока пересек орбиту Новой.
И разбушевался вовсю.
На трехмерной метеокарте в штаб-квартире флота на планете Кайдер-3 шторм был обозначен оранжевой краской, означавшей, что из более чем четырехсот штормов, свирепствовавших в занятой Пятьюдесятью Солнцами части Большого Магелланова Облака, этот является наибольшим. Взгляду он представлялся неправильной формы пятном на пересечении четыреста семьдесят третьей параллели и двести двадцать восьмого меридиана с центром в ста девяноста парсеках. Все это, впрочем, в специфической системе координат, принятой в мире Пятидесяти Солнц и никоим образом не привязанной к магнитным полюсам Магелланова Облака.
Донесение о вспышке Новой не было еще отражено на карте. Когда это произойдет, цвет шторма станет воспаленно-багровым.
Стоявший возле огромного окна Мэлтби оторвался от созерцания карты и перевел взгляд на земной корабль. Отсюда он казался всего лишь крохотной занозой в небесной глубине. Но для собравшихся здесь зрелище это было исполнено смертельной притягательности.
Мэлтби был исполнен спокойной решимости. То, что в час опасности лидеры Пятидесяти Солнц призвали именно его, было не просто забавно — в этом ощущалась какая-то злая ирония.
Он отвернулся от окна и посмотрел на стоявшего рядом полного и потного председателя правительства Кайдера-3. Напрягши свой мезоделлианский разум, Мэлтби привлек к себе его внимание, — советник понятия не имел, что повернулся по принуждению.
— Вы поняли инструкции, капитан? — спросил он.
— Понял, — кивнул Мэлтби.
На самом деле он не просто понял — он принял их позицию, их цель, принял как неотъемлемую часть своей веры: только полнейшее единение со всем населением Пятидесяти Солнц даст право мезоделлианам занять свое место в культуре, их породившей. И хотя теперь запоздалое сопротивление Пятидесяти Солнц было делом явно безнадежным, — не пристало ему, офицеру, подвергать сомнению логику государственных деятелей.
Лаконичный ответ, должно быть, вызвал живые воспоминания. Жирное лицо советника задрожало, как желе, и по нему побежали новые ручейки пота.
— Капитан Мэлтби, — произнес он, — вы не имеете права на неудачу. Они потребовали метеоролога, чтобы провести их на Кассидор-7, где находится центральное правительство. Допустить их туда мы не имеем права. Вы должны завести землям в большой шторм на широте 473. Мы поручаем это именно вам, поскольку вы обладаете двойным мезоделлианским разумом. Мы сожалеем, что в прошлом не всегда по достоинству ценили вашу службу. Но, согласитесь — после мезоделлианских войн вполне естественно было проявлять осторожность по отношению к…
Мэлтби прервал эти сбивчивые оправдания.