— Значит, нас только двое? — перебил я.
— Нет, не двое, есть еще Медведев с Кузнецовым. По–моему, это он и зовется полковником Павленко. Конспирация… — вздохнул генерал.
— Кузнецова наши разведчики в Бродах видели. А сейчас он, наверное, по тротуарам Львова прогуливается, — сказал Войцехович.
— А как ваш Кляйн? — спросил Тарасов.
— Нет, я своего разведчика берегу. Он поближе к Германии пригодится.
Наумов косо посмотрел на меня при упоминании о Германии.
— Кто же еще из партизан соседствует с нами? — поспешил я отвлечь его от этого новым вопросом.
— Да где–то на Тернопольщине — Шукаев. Еще Федоров — под Ковелем. Затем Иванов шел по моему следу, но почему–то отстал малость. Все это вроде настоящие вояки, хотя и другой, чем мы с тобою, партизанской веры. Тактика у них диверсионная.
— А вера у нас одна — получше бить врагов, — ввернул молчавший до того Мыкола.
— Правильно, — поддержал его Тарасов…
Заговорили о Рудневе, о его гибели. Задумались. Затем опять склонились над картой. Синие прожилки рек Галиции, бегущие к Пруту, а за Днестром — коричневые разводья Карпат. Для нас это не просто творение топографов, а живая земля, обильно политая кровью товарищей.
Испытывая друга, спрашиваю, кивнув на коричневую горную часть карты:
— Ну как, пойдем?
Он молчит. Потом неопределенно мотает головой и говорит уклончиво:
— Куда нам, если там самому Ковпаку наклали…
— Да вы же в голые степи ходили! — подзадориваю я.
— Ходил.
— А теперь?
— А теперь — подумаю.
— Я понимаю. Имеете другое задание?
Он опять кивает головой. На этот раз вполне определенно.
Понятно: собирается обойти Львов с северо–запада и запада с тем, чтобы нанести удар по дрогобычской и бориславской нефти. Ну что ж, разумное задание. Ковпак летом пробивался на Дрогобыч с востока — в лоб. Сейчас придумано, пожалуй, лучше: Наумова нацеливают в обход.
— Да, не много осталось нашей территории. Несколько хороших ночных маршей на запад — и упремся в границу, — размышляет Наумов.
— Одно Львовское генерал–губернаторство остается, — уточняет Войцехович.
— Кстати, какие есть у вас сведения о львовском губернаторе Калмане? — спрашивает меня генерал.
Сведений об этой шишке у нас никаких.
— Этим делом Медведев должен больше интересоваться. Его дело…
— Ну, а как вы смотрите насчет Сана и Вислы? — спрашиваю я гостей.
— Там же Польша все–таки. Иностранные дела… — отвечает Тарасов.
У Наумова оказалась карта Галиции и Польши, недавно изданная в Лейпциге.
Наши взгляды скользят по ней и устремляются туда, где кончается советская земля. Но Наумова, вижу, больше тянет на юг, где за горными кряжами раскинулось Закарпатье.
— Прямо перед нами за Саном — Краковское воеводство. Генерал–губернатор Франк. Вроде Эриха Коха, который был на Украине главным воротилой. Правее — Люблинское генерал–губернаторство, — говорит Наумов привычно. Видимо, он уже сидел наедине с этой картой. И не раз… Потом испытующе смотрит на меня: — Были твои разведчики в Польше?
— А как же… С конца января от самого Владимира–Волынского до Грубешова через Буг наведываются.
— Ну как, пойдем спаренной бригадой? — с какой–то залихватской интонацией предлагает Наумов.
Верно, спаренной бригадой идти легче. Недаром в приказе партизанского Главкома Клемента Ефремовича Ворошилова еще в сорок втором году, когда ставилась задача Ковпаку и Сабурову, был задуман именно такой спаренный рейд. На трудное дело посылались два соединения. Вдвоем легче раздвоить внимание противника, спутать его карты.
— Ну как, карпатский именинник? По рукам? — напирает генерал.
Я понимаю, что это не подковырка, а искреннее предложение. Оно совпадает и с моими намерениями. «Вот только как быть с Петей Брайко? Он же где–то под Бродами. Условились ведь ждать его здесь, северо–восточнее Львова. Дней пять — шесть…»
— А когда выход?
— Стремительность и натиск — девиз рейдовиков, — говорит Наумов, поднимая кверху кулак. А на рукаве с генеральским кантом вьется кавалерийская нагайка. — Чего топтаться на месте? Завтра в ночь и выходим.
— Не могу. Под Бродами у меня батальон.
— Так что же это за батальон у тебя? Какой это бычок, что матку не найдет. Радиосвязь есть?
— Есть, только какая–то…
— «Северок»? — спрашивает генерал.
— Он самый…
Ох уж эти мне «северки»! Москву берут, а за двадцать — пятьдесят километров — как немые.
— Ну, думай, тебе виднее. Ты командир.
— А как пойдем?
— Если бы это было по–фронтовому, так надо было бы искать стыки, — говорит генерал.