Появление дома (а как же, раз из боевого похода, даже если ты стажер, то отпуск вынь да положь) выросшего, возмужавшего, почти что офицера, да еще и с деньгами в кармане (призовые деньги никто не отменял) — это какая же приманка для местных девчонок! Словом, три недели отпуска пролетели незаметно, хотя по кошельку ударили убойно.
После этого был еще один рейд — пожалуй, в чем-то более простой, чем первый, но зато по основной работе. На сей раз до места (того же самого, кстати) добрались спокойно, загрузились топливом и отправились на непосредственное задание. Маскируясь от американских кораблей, провели съемку системы на большом пространстве, просканировали планеты, набросали спутников-шпионов и смылись. Меньше денег, зато интереснее.
По возвращению из рейда отпуск тоже был, но заметно короче — начинался новый учебный год, и курсант Михайлов учился, учился и учился. Правда, по сравнению с другими, стажировавшимися в лучшем случае на орбитальных крепостях, учеба давалась ему заметно легче. Как известно, теория теорией, но когда ты видишь механизм на картинке — это одно, а когда вживую раскручиваешь гайки в двадцать кило весом каждая — совсем другое.
В общем, учился он теперь с удовольствием, и не в последнюю очередь из-за того, что полноценно внял словам каперанга Кошкина — старшего помощника капитана на «Орле». Кстати, именно он вместе с командиром «Орла» Москаленко был тогда у Дракона. А сказал старпом (для него на «Орле» это был последний полет, он принимал новый корабль и начинал сольную карьеру) буквально следующее: «Запомни — то, чему вас учат, оно нужное и серьезное. Никогда не знаешь, что спасет твою шкуру. И будет правильно, если ты усвоишь это в классе, чем в бою. Лучше грязный гюйс на шее, чем красивый флаг на гробе». Виктор внял и теперь учился с удвоенной энергией. Он тогда даже не представлял, насколько это пригодится ему в будущем.
Со следующей стажировкой проблем не было в принципе — молодой, но многообещающий офицер (а погоны лейтенанта ему, единственному на курсе, торжественно вручили еще после второго похода — постарался командир, выбил, вот только Дракон взял с него страшную клятву молчать об этом, чтоб ни одна живая душа в Академии не знала) пришелся ко двору, и заявка с крейсера на него была направлена заблаговременно. Как рассказали Виктору старшие товарищи, это было для Москаленко скорее правилом, чем исключением. Практически вся его команда состояла из такой вот, воспитанной на этом самом крейсере молодежи. Командир многое давал своим людям — но и в ответ требовал многое, а главное, он мог им доверять. В бою это немаловажно, а в разведке тем более.
На сей раз работали еще серьезнее, чем раньше. Только что прошедшему модернизацию «Орлу» поставили новые двигатели, более мощные и экономичные, чем старые, увеличили запас топлива и усилили вооружение. Теперь кораблю не было смысла отступать перед противниками типа давешнего француза, но и спрос с экипажа стал выше. Крейсер готовили к дальнему походу, и, как только работы были завершены, рейдер «Орел» ушел в поход. В свой последний поход.
На сей раз работа была не то чтобы сложная — скорее, тяжелая и нудная. Крейсер уходил аж за три пространства — предельное расстояние, на которое он после модернизации мог уйти и вернуться. Два ближайших мира были уже обследованы. В одном американцы спешно сооружали базу, а русские пытались от них не отстать. Для этого выбрали, кстати, довольно оригинальный способ — нашли на корабельном кладбище старый, давно списанный линкор, наскоро подлатали, исправили системы жизнеобеспечения, словом, сделали так, чтобы он мог совершить один дальний перелет. После этого перегонная команда отвела корабль в соседнее с запланированным пространство и перегнала разом его и еще с десяток старых грузовиков — списанных жестянок, никому уже не нужных, но с вместительными трюмами, в которые под завязку напихали топливо, провизию, боеприпасы, словом, все, что необходимо для дальнейшего серьезного и вдумчивого освоения очередного мира. Под прикрытием нескольких крейсеров вся эта армада вломилась во вновь осваиваемый мир и состыковалась. Раз — и за двое суток под носом у вероятного противника возникла новая база снабжения, временная, конечно, не очень удобная, но неплохо защищенная, а главное, готовая к использованию.
В следующем пространстве работа просто кипела. Восемь американских крейсеров висело на орбите, и их команды в поте лица исследовали планету. По соседству этим же занимались четыре русских крейсера. Соседи гадили друг другу по мелочи (то ведро с мусором на орбите упустят, чтоб вероятный противник в маневре уклонения потренировался, то двигатели в непосредственной близости прогревать начнут и нос соседям опалят), но всерьез задираться не смели. Американских кораблей было вдвое больше, но зато у русской эскадры флагманом был не обычный разведчик, у которого топливных баков больше, чем пушек, а старый линейный крейсер, наследие Первой Межзвездной войны. Правда, эта жестянка у космонавтов именовалась весьма оригинально — «смерть экипажу», или «братская могила сорока» (по числу членов команды) — из-за своей слабой защиты, но зато огневая мощь корабля была более чем внушительной и обеспечивала уверенный паритет.