Именно тогда впервые за все время в стране обетованной Николай немного расслабился. На миг он даже представил себя одним из этих беззаботных туристов. И пусть фантазировать об отдыхе он не умел, атрофировалось ценное умение за годы без отпуска, но соленый морской запах и плеск волн о берег творили чудеса.
Засмотревшись, Павлов даже чуть не пропустил появление собственного босса. Из-за жары или от усталости всегда шумный и суетливый Рогозин подошел к машине, не проронив ни слова. Николай уже думал поинтересоваться, все ли в порядке, не нужно ли принять какие-либо меры, но вовремя заметил, куда устремлен взгляд начальственных очей.
Шезлонг. Урна. Мужчина в белоснежной рубашке с закатанными рукавами. Он сам удивился, как не узнал Берга. Без привычной улыбки тот казался совершенно другим человеком, словно кто-то вытянул из него все жизнелюбие. «Призрак» — именно это слово напрашивалось на язык. Гадать, кто именно сотворил чудо с партнером босса, долго не пришлось.
— Едем, срочно. — Не дожидаясь, когда ему откроют дверь машины, Рогозин сам открыл ее и нырнул в кондиционированный салон. — Никого не ждем. Наше дело закончено. Вперед!
Настоящее время.
После разговора с Рогозиным Аарон пребывал в прекраснейшем расположении духа. Чего только стоило выражение лица случайного свидетеля их встречи. "Павлов, кажется, один из сторожевых псов". — Подумав о нем, Берг глянул через плечо в сторону своей машины. Дима неспешно протирал идеально чистые зеркала и весело ухмылялся. Водитель синего Опеля в двадцати метрах от него старательно отводил глаза, но Дима, видимо, и не думал упрощать ему жизнь. Солнечный зайчик от одного из зеркал сверкал аккурат на лобовом стекле Опеля, а сквозь черные солнцезащитные очки невозможно было рассмотреть, куда направлен взгляд самого Димы.
Берг невольно восхитился веселым времяпрепровождением своего охранника. Вот уж кто получал удовольствие от слежки, опасности и прочих «радостей» работы.
Впрочем, сегодня и для него выдался на редкость удачный день. Даже яхты, к которым он обычно относился равнодушно, казались идеальными элегантными конструкциями. Особенно "Марина", любимица Рогозина.
Скользнув прощальным взглядом по корме, Берг уже было думал развернуться и уйти, как вдруг услышал звонкий, словно медный колокольчик, женский смех. Даже грудному игривому хохоту размалеванных кумушек на берегу не удалось заглушить этот чистый искренний звук. Берг удивился. Давно он не слышал такого. Совладать с любопытством и не посмотреть на ту, что так весело смеялась, Аарон уже не смог.
Марина все утро пыталась дозвониться до отца. Однако, что он, что его помощник, от голоса которого Марину уже тошнило, упрямо игнорировали входящие звонки. Ближе к обеду она не выдержала. Проклиная яхты, гонки и даже Финский залив, сгребла все документы в папку и лично отправилась на пирс. Из-за пробок на дорогу ушел час, но и в яхт-клубе, по закону подлости, пробиться к Рогозину не удалось. Начальник службы безопасности буквально перед самым ее носом закрыл дверь в каюту, где находился отец и, судя по толстому портфелю, который он прихватил с собой, до отплытия о визите можно было забыть.
От обиды Марина чуть не швырнула свою папку в залив. Она даже сделала замах. Однако мозолистая мужская ладонь перехватила ее руку, а знакомый голос прямо рядом с ухом прокричал:
— А ну! Мусор за борт не бросать!
Рогозина чуть не подпрыгнула на месте.
— Сафронов! Олег! — обернулась, не веря своим ушам.
— Привет, красавица. — Зеленые глаза нового рулевого радостно сверкнули.
— Олежка! — не раздумывая ни секунды, Марина бросилась на шею старому другу. — Что ты здесь… Папа и тебе жить спокойно не дает?
Рыжеволосый, не по-питерски загорелый мужчина весело рассмеялся. — А когда он был другим?
Марина прыснула со смеху. Вопрос можно было считать риторическим. Особенно сегодня. И то, что даже любимый шкипер отца ни за что ни про что пострадал от его причуд, неожиданно подняло настроение.
Встречу с Олегом Марина сочла маленьким приятным сюрпризом судьбы. В последнее время та не часто баловала ее, но сейчас, отвлеченная беседой, Рогозина даже позволила себе забыть о горящих делах. Среди близких, друзей и родных, Сафронов был единственный, кто никогда ничего от нее не ждал. Если бы не странное ощущение, что кто-то взглядом буравит спину, можно было бы вообще расслабиться.