Раскрыл глаза, привычно проморгался, восстанавливая зрение. Резко вскинулся в отворяющейся капсуле пилотского ложемента. Одним движением перекинулся через высокий борт. Запустил полную диагностику скафандра, взял в руки с набедренного крепления свой старенький Стаер. Нежно, насколько это возможно в перчатке тяжелого боевого скафандра, провел по нему рукой, стряхивая несуществующую пыль.
— Ну вот, ты снова мне и пригодишься…
Диагностика закончилась, оружие развернулось в боевое положение, индикатор заряда застыл на максимуме. Пришло сообщение от искина о продвижении абордажной партии. Медлить больше нельзя, а то не успею. Рукоять привычно ткнулась в руку, губы искривились в кривой мстительной усмешке. Моя аватарка в углу экрана забрала немедленно ее повторила…
Я несся на транспортной платформе вертикально вниз, минуя палубу за палубой, двигаясь по пустому транспортному коридору ко второму ангару, где безмолвным изваянием застыл сейчас Скиф. Все дроиды абордажного комплекса застыли рядом, выставив в стороны стволы орудий, перекрыв силовыми полями все пространство надо мной, выполняя программу охранения. Транспорт резко сменил направление на горизонтальное параллельно снижая скорость до безопасной свернул за поворот. Ворота ангара, зафиксировав приближение единственного офицера экипажа, распахнулись, и платформа опустилась прямо перед опущенной транспортной аппарелью моего корабля.
Невольно поморщился — таким я его еще не видел. Сейчас Скиф больше всего напоминал кусок металла, побывавшего в мартеновской печи: настолько наплывы деформированной брони его изменили, фонило еще от него так, что мама не горюй… Как они вообще транспортный трюм вскрыть смогли? Хотя сейчас это мне только на руку.
Сбросил Товгу приказ покинуть позиции и двигаться сюда, в ангар, для эвакуации. Коммодор на борту в стазис-камере зафиксирован, искин рапортует о готовности к полету… Эх, плохо корабль выглядит, очень плохо. Но ничего, в любом случае — до планеты дотянет.
«Гауны» споро, насколько это вообще позволяли габариты трюма, продвинулись во внутреннюю часть помещений корабля, минуя грузовой трюм к арсеналу, к автомату зарядки ракетного комплекса. За это время я инструктировал искин на подготовку к отлету, в крайнем случае — в автоматическом режиме на тот случай, если меня на его борт доставят в, скажем так, несколько бессознательном состоянии. Как практика показывает — это вполне возможно.
Через минуту я снова несся на технической платформе в окружении дроидов, но теперь двигался в совершенно ином направлении. Сзади меня, закрепленая универсальным захватом, лежала оставшаяся последней из давешней посылки ядерная ракета. Долго же я не мог ее потратить, все берег. Вот, значит, зачем…
Транспортная платформа бесшумно влетела на тридцать вторую палубу, в середине которой находилась полукилометровая сфера реакторного отсека. Того самого, повреждения которое обнаружил Тогот. Ворота в отсек разъехались в стороны, пропуская транспорт внутрь, платформа пролетела еще сто пятьдесят метров пустого пространства и опустилась на округлый корпус реактора. Я спрыгнул вниз, привычно ощутил тяжесть принудительной гравитации скафандра, за мной послушно зацокав магнитными концами конечностей, засеменили «Гауны», неся на себе семиметровый корпус ракеты.
Что же ты, искин, не понимаешь моей цели? Разве это не противоречит установке на сохранение корабля, как и с прыжком больше чем на три перехода? Или ты все уже осознал и сейчас так ловко обходишь программные установки?
Пролом в корпусе реактора, затянутый участком силового щита, запитанным напрямую от трансформатора энергоприемника, нашел без проблем. Пока дроиды устанавливали заряд, огляделся по сторонам, посмотрел наверх — сквозная, больше чем двести метров глубиной, пробоина, через которую в прошлый раз я рассматривал космос, сейчас закрыта грубо наведенным, но от этого не намного более тонким, чем основная броня, «пластырем», собранным из панелей внешней обшивки. Остальные перекрытия между палубами не восстановлены и также зияют рваными, оплавленными краями. Но теперь, без контраста между светом и тенью, это смотрится не так эффектно. Но что-то все равно тянет, приманивает взгляд… Некая абстрактная картина холодного техногенного ада.