— Никол, ты меня удивляешь своей стабильностью: как мы не увидимся, ты либо пьян, либо подранен. Тебе не кажется, что это не совсем уважительно по отношению к непосредственному начальству?
— Таков мой стиль, полковник. Правда, оригинален? — прохрипел я, заходясь, несмотря на успокоительное, в истеричном смехе и сглатывая пузырящуюся на губах кровавую слюну…
Глава 16
Очнулся, точнее наконец пришел в себя уже голый и в медкапсуле. Медицинский дроид вынул меня как младенца из реанимационной камеры, поставил перед стойкой с моей одеждой, коснулся в нескольких местах сенсором, выдвинутым из кончика конечности, и, ничего не поясняя, удалился в открывшуюся в стене нишу.
Привычно уже, после таких процедур, осмотрел себя: в боку неожиданно обнаружилась полупрозрачная, отдающая синевой, заплатка, за которой виднелась синтетическая вставка в орган, на плече — то же самое. Внизу живота, там, где за мышцами брюшного пресса и прочей требухой находится червеобразный отросток слепой кишки, воспаление которого именуется общеизвестным названием аппендицит, заплатка была непрозрачная. За что отдельно спасибо: никогда особо не рвался рассматривать, как там внутри все переваривается. Вся остальная часть туловища розовела следами от свежих, уже заживленных шрамов. На периферии зрения привычно проскользнуло сообщение с несколько необычным содержимым «об установке имплантов жизнеобеспечения». Можно сказать, «с почином» меня, так как до этого ничего инородного, если не считать нейросети и ее прибамбасов, в меня не врезали. Надеюсь, при установке не отрезали чего… Чертыхнувшись на недогадливость, запоздало проверил то, что для всякого мужчины чуть ли не самое важное. Ф-у-у, все в порядке. А то мало ли! По всей видимости, латал меня, судя по заплаткам, имплантам и прочей довольно грубой, но действенной терапии, военно-полевой реаниматор, рассчитанный на применение в разгар боевых действий. Он запрограммирован на скорейшее возвращение солдата в строй, а на условно косметические и никак не военные функции организма ему плевать с высокой колокольни! Сел, молча оделся.
Входная дверь беззвучно отъехала в сторону. На пороге стоял Нолон, собственной персоной. Собрался было подняться, но тот остановил жестом, мол, сиди. Подошел, облокотился на капсулу реаниматора, скрестил руки на груди и немигающим взглядом уставился на меня.
— Знаешь, Коля, я впечатлен той заварухой, что ты умудрился сотворить.
Полковник выглядел просто прекрасно. Строгое молодое лицо с равномерным космическим загаром. Привычную лысину заменила классическая прическа. Волосы светлые, но с медным отливом. Хорошо, видать, восстановился на кабинетной работе.
— Хорошо выглядишь, Тиг, — поприветствовал я, машинально проведя рукой по голой макушке, заодно вспоминая о лысых бровях, подмышках и вообще обо всем волосяном покрове и верхнем слое кожи, стандартно удаленным во время медицинских процедур. — Если ты про всю эту эпопею с кораблем древних или там миедиса, — то извини, других вариантов у меня не было. Наверняка коммандер Товг тебе уже подробно и в красках отчитался обо всех и всем.
Полковник кивнул.
— Это бесспорно важный момент… Но сейчас я, как ни странно, о другом.
— В смысле? — не понял я.
Полковник оттолкнулся спиной от камеры регенератора и, повернувшись ко мне спиной, направился к двери, бросив, не оборачиваясь:
— Пойдем.
Я поднялся и вышел вслед за ним в коридор. Пройдя пару десятков метров, остановились перед дверями проемов лифтовых шахт, одна отъехала в сторону. Зашли в кабину, дверь плавно закрылась, тихо загудел антиграв подъемника. Инерции, как и направления недолгого движения, я не ощутил. Дверь снова отъехала в сторону, мы вышли в прямой и широкий, оканчивающийся одинокой дверью, коридор, прегражденный тремя активными следующими друг за другом на расстоянии около пяти метров стенами энергетических щитов. А под потолком и в стенах отчетливо просматривались глазки бойниц стационарных противодесантных орудий.