Нас вывели на берег, и под горестные завывания толпы повели по улицам города. Алжир узнал, какой дорогой ценой дались эти двенадцать пленников. Многие дома сегодня погрузятся в траур. Нас никто не трогал, никто не пытался бросить в нас камень или гнилой овощ, на нас просто смотрели, как на диких зверей, злыми и не обещающими ничего хорошего глазами. Шесть кораблей не вернулось из похода после встречи с единственным кораблём Жохова.
Внезапно среди множества лиц я увидел Гомеса. Купец стоял среди толпы обнажив голову, и смотрел на нас полными слез глазами. Когда процессия поравнялась с ним, он внезапно заговорил.
— Вы должны знать, господин Жохов, меня заставили обстоятельства! Оба моих сына попали в плен, и за них назначили неподъёмный выкуп! Заплатив его, я бы разорился! У меня не было выбора! Простите меня если сможете!
— Бог простит! — зло рыкнул я, с трудом подавив в себе желание бросится на предателя. Ничем хорошим это не закончится и я вряд ли смогу причинить ему вред, а вот себе наврежу изрядно. Ничего, быть бы живу, а там сочтёмся…
— Иуда! — прошипел Сидор, который шёл рядом и сплюнул под ноги купцу, который так и остался стоять с потерянным видом. Ну вот, теперь всё ясно, купца заставили предать нас шантажом. Но это ничего не значит и не меняет, спасая двоих, он обрёк на смерть несколько сотен человек. Я уже не говорю про себя и Сидора.
— Я сегодня же отправлю сообщение вашему брату, что вы живы и где находитесь! Вас выкупят! Умоляю, не трогайте мою семью! — уже нам в след прокричал купец — я один во всём виноват!
Эль-Джезайр — крепкая цитадель в центре города и резиденция турецкого наместника и дея Алжира. Именно туда и отвели нас всех, загнав в баньо, тюрьму для европейских пленников. Сюда помещают только самых ценных невольников, требующих особого надзора и охраны, и которых дей выкупал у пиратов. Тут же на нас одели и тяжёлые кандалы.
Вообще удивительное дело, но ворота тюрьмы почти всегда были открыты. Часть пленных днём уходило в город или христианскую таверну, что стояла неподалёку, чтобы вернутся ночью. Непроходимая пустыня, которая окружала город, охраняла невольников от побегов лучше, чем самая строгая и бдительная стража. Без подготовки и снаряжения, а также без опытных проводников караванщиков, пройти её практически невозможно. Совсем не далеко от Алжира была испанская крепость Оран, только вот добраться туда было так же сложно, как до луны.
Заслужить такие увольнительные можно было только хорошим и примерным поведением, это разрешалось только старым и проверенным рабам, такой же привилегии удостаивались и рабы, по которым уже прошли переговоры по выкупу и ждавшие освобождения. Всех помещённых сюда невольников ждало несколько этапов становления на пути либо на волю, либо на тяжёлые работы. Вновь прибывших заковывали в тяжёлые цепи по рукам и ногам, затем оковы меняли на более лёгкие, и если от пленника не было проблем, вообще снимали железо. Ну а потом, если о выкупе договаривались, то пленник возвращался домой, а если нет, то раба переводили на галеры или полевые работы, откуда уже почти никто не возвращался. Весь этот город процветал только благодаря рабскому труду.
В тюрьму имели свободный доступ монахи, которые были посредниками при сборе выкупов и обменах, сюда же мог прийти и вообще любой желающий, для того, что бы снабдить раба деньгами или провизией. Но нам тут было отведено особое место. Больше не разделяя, всех нас закрыли в тесной камере с крепкими дверями и без окон, и приковали к стенам. Нам предстояла встреча с деем.
В настоящее время деем Алжира был Баба Хасан. Эта должность была выборная. Деем страны мог стать любой офицер янычарского корпуса, турецкого султана. Янычары его избирали, они же его могли легко и сместить, и даже казнить. Многие из деев добивались власти путем убийств своих предшественников. Вступив в должность, дей назначал пять министров. Официально дей должен был жить на янычарское жалованье, но в действительности этого конечно не происходило, имея такую власть, дей легко мог сколотить состояние, имея массу побочных доходов. После смерти дея все его имущество отходило в государственную казну. Ну и самое главное, дей был зависим как от янычар, так и от пиратов, которых в городе было как бы не больше чем турецких солдат. Периодически и корсары, скидывали дея с престола, если им не нравилось его правление. Дей делал всё возможное, чтобы пиратская вольница была довольна. А вольница эта, сейчас жаждала крови. Крови своего врага — Виктора Жохова.