Во дворец к дею нас привели на следующий день. Баба Хасан восседал на низком троне, в богатых шелковых одеждах и с тюрбаном на голове. Когда-то это был сильный и мощный мужчина, но за год своего правления дей успел заплыть жиром. Перед троном стоял низкий столик, весь заставленный восточными сладостями и кувшинами с напитками. Вокруг трона стояла многочисленная свита и личные рабы правителя, которое без устали махали большими опахалами, создавая движение воздуха и прохладу.
— Ты Жохов?! — вопрос последовал на турецком языке, но нам его тут же перевели толмачи.
— Он самый! — буркнул я — чего хотел-то, жирный?
— Ты Жохов, доставил мне много хлопот, прежде чем тебя как жабу из пруда выловили мои люди — довольно усмехнулся дей, услышав явно неполный ответ от переводчика — много хлопот и много убытков!
— Я старался — скромно ответил я на такое признание своих заслуг от правителя пиратов.
— Мои люди просят твоей крови. Они даже не хотят получать за тебя выкуп. Если тебя выкупят, ты будишь мстить, и стараться покрыть свои затраты. Это не выгодно и даже вредно для Алжира. Что мне с тобой делать, раб?! — дей упивался своей властью.
— Отпусти меня, и я дам вам месяц, чтобы вы успели сбежать! — усмехнулся я — вы поймали меня, но мой брат свободен, как и вся флотилия. Если не отпустишь, он больше не тронет других берберов, а будет заниматься только тобой. А он у меня тот ещё затейник! Мой самый маленький шлюп, с половиной обычной команды, пустил на дно шесть твоих кораблей, прежде чем вы смогли победить, ты представляешь что сделает целый флот? Поймать в ловушку флотилию больше не получится, а значить вы все взвоете, и уже очень скоро!
— Ты дерзок и смел, раз так говоришь со мной — задумался дей, сверля меня тяжёлым взглядом — а я ведь сейчас могу сотворить с тобой что угодно! Даже самые сильные и смелые плакали и просили пощады, когда кол входил в их зад! Но я дам тебе шанс. Предлагаю тебе свободу, в обмен на то, что ты перейдёшь в нашу веру и сменишь свой косой флаг, на зелёное знамя пророка! Мне пригодится такой воин в борьбе с неверными.
— Как думаешь Сидор, если его нахер послать, он найдёт дорогу? — задумчиво обратился я к сотнику на русском языке.
— А не найдёт, так я покажу боярин! Благо под рукой есть наглядное пособие! — рассмеялся Сидор и почесал свои шары — ишь чего удумал, морда басурманская!
— Твой ответ?! — дей повысил голос. Ему явно не понравились наши переговоры.
— Косой крест, ещё будет стоять над твоей крепостью дей! Уж поверь мне, я приложу к этому все усилия! И запомни, я не продаюсь, свинота ты в тюбетейке! Думай, пока у тебя ещё есть немного времени! Григорий Жохов долго ждать не будет, ты пожалеешь о каждом своём слове и поступке! — отверг я предложение дея.
— Как хочешь! Пусть будет так! На косой крест их всех, и поднять их на крепостную стену! — заорал дей, брызгая слюной, и с издёвкой добавил — ты мой дорогой гость, а желание гостя для меня закон!
Так мы и оказались на крестах, и висим тут уже двое суток! Все монахи в городе, и даже простые невольники приходят под стену помолится, как будто мы святые великомученики. Мучений нам и правда хватает, а вот святыми нас не назвать. В очередной раз убеждаюсь — бойся своих желаний — они могут исполнится!
Глава 9
Толпа народа под стеной всё растёт. Все невольники, которые имеют право свободно передвигаться по городу, собираются возле стены, на которой установлены кресты, сюда же приходят и моряки с европейских кораблей, что стоят в порту. В их руках распятия, они приносят к стенам кувшины с водой и еду, приносят даже стариков и калек. Периодически янычары разгоняют толпу, но она собирается снова, уже через час. Монахи проводят молебны, люди стоят на коленях молясь на нас, как на святыню. Постоянные крики выводят меня из себя, я держусь из последних сил, да ещё эта вода, которая стоит под стеной в разных сосудах, она рядом, но так далеко… Предложи мне кто-нибудь сейчас выбор, я скорее всего не устою перед соблазном прервать эти муки. Я представляю себе, как это всё выглядит там, снизу. Двенадцать обнажённых мужчин, измученные и с обгоревшей, облезающей кожей, с потрескавшимися от жажды губами висят на крестах в лучах яркого солнца. Страшное зрелище.