Разумеется, она была права. Быть в неведении — ужасная идея. Это была ужасная идея. Все с самого начала было не лучшей идеей. Я просто не относилась к нему, как к одному из нас. Почему? Потому что я позволила ему, гребаному агенту, запудрить мне мозги. Мне хотелось проклинать себя за то, что я делаю нечто подобное. Хотелось вернуться во времени и сделать все по-другому. Не то чтобы я могла. Один урок в этой жизни я усвоила на отлично — вернуться к прежнему невозможно, как сильно ты бы этого не хотел. Тем не менее, я не могла воспроизвести в своей голове те вещи, которые он сказал мне. Любопытно, не совершила ли я ужасную, роковую ошибку?
— Бекка? Ты там в порядке? Я ляпнула что-то не то?
— Нет, — быстро проговорила я, понимая, что хочу, чтобы Алесия осталась поговорить со мной; мысль, что она оставит меня одну, напугала меня. — Нет. Ты не сказала ничего неправильного. Я просто думала.
— Дааа? Думала о чем-то конкретном?
— О встрече, что была с этим парнем. С Агентом Уолтерсом? То ли Уотерсом. Не уверена. Не помню его имени.
— Это как раз тот самый кот, который приходил увидеть меня. С реально официальным видом, так ведь? По крайней мере, пытался таким казаться.
— Да уж. Похоже на этого парня.
— Ты попала в точку. Итак, рассказывай. Что он сказал тебе? Что он сказал такого, что ты решила ввязаться в этот сумасшедший проект.
— Я… я не имею понятия. Я даже не знаю, как это объяснить.
— Давай, тебе не надо лгать. Готова поспорить, что он наговорил тебе той же херни, что и мне. Видишь ли, мы легкие мишени.
— В смысле «легкие мишени»? Мы…
— Конечно мы. Мы должно быть самые доступные мишени из всех возможных в этом гребаном мире! Куча баб без надежды. Дай угадаю. Тебе отказали в апелляции, верно?
— Да. Но, как ты?
— Мне тоже. Да и Кристин тоже. Ставлю все, что и остальные четырнадцать в такой же ситуации. Отсутствие надежды на выход из тюрьмы делает нас легкими добычами. И не похоже, что у меня завелся шикарный адвокат, который приглядывает за моей задницей. А у тебя?
— Нет. Насколько мне известно, сейчас у меня даже нет адвоката.
— Правильно. Двинемся дальше. Как на счет семьи? У тебя кто-нибудь есть?
Это был болезненный вопрос, о котором трудно было не думать. Ведь ответ вполне очевидно был «да», верно? У меня все еще была сестра, у которой был муж и двое, нет, теперь уже трое детей, которые технически оставались моей семьей. За исключением того, что в действительности они таковыми не являлись. Больше нет. Я не член этой семьи, потому что моя сестра не хочет этого. Если это кому-то интересно, я была настолько одна в этом мире, насколько это возможно. Алесия, которая должно быть наблюдала за мной, пока я прокручивала вопрос в голове, фыркнула и в сожалении мотнула головой.
— Черт, девочка, я знаю этот взгляд. Думаешь, не знаю? Попробую угадать, у тебя наихудшая ситуация, которая могла случиться с такими как мы. Твоя семья больше не хочет видеть тебя, не так ли? Я права, да? Судя по твоему лицу, это так.
— Ты права. Мои родители мертвы. Не смогли смириться, что я сделала или куда это меня привело. Позже и моя сестра сдалась. По ее словам, я все равно, что мертвец.
— Хах. Смешной выбор слов.
— Смешной? — переспросила я немного резче, чем планировала, чувствуя себя все больше в обороне от ее выбора слов. — Я не вижу здесь ничего забавного.
— Нет, не смешной, как «ха-ха». Смешно, как забавное совпадение, понимаешь? Все из-за того, что я уже слышала на днях.
— Что ты слышала? И, во всяком случае, как долго мы здесь находимся? Где бы, черт подери, мы не находились.
Мы оба огляделись, впитывая атмосферу комнаты, в которой нас держали, как бы обследуя ее еще раз, чтобы получить лучшее представление, где мы находимся. Моя память постепенно возвращалась ко мне.
— Я имею в виду, я думаю, что была на автопилоте, пока меня забирали из другой тюрьмы. Я мало что помню, — добавила я, как во сне, позволяя пустой комнате вернуть мои воспоминания.
Я понятия не имела, насколько велико это новое сооружение. У меня едва ли было даже смутное представление о том, где оно было. Охранники, загнавшие меня сюда, постарались на славу. Мои глаза были завязаны, и единственный намек на то, в каком направлении меня вели, было то, как затрещало в моих ушах, и то, как потяжелело на моей груди. Я была астматиком в детстве, что-то, что я преодолела повзрослев. Единственный раз, когда это побеспокоило меня, было то время, которое я провела на высоте, к которой не привыкла. Так что я знала, что больше не в Техасе.
И только после, меня привели в лифт, который забрал бы меня глубоко под землю, мне разрешили снять повязку снова, как раз вовремя, чтобы увидеть огромное количество белого десерта, распахивающегося передо мной, как какой-нибудь засушливый океан. Выглядело так, будто это совершенно другая планета. Я все гадала, сделали ли они это умышленно. Я спросила их, были ли мы в Нью-Мексико, зная по виду местности, что мы, с наибольшей вероятностью находимся где-то посреди «Белых Песков». Никто из охранников не ответил, но один из них вздрогнул. Насколько я поняла, это было моим ответом. Это был последний раз, когда я была под открытым небом. Моя жизнь с момента моего прибытия сводилась лишь к моей комнате, столовой и причудливым занятиям, которые проводились со мной и с другими девушками. Так что нет, я не знала, где «здесь» находилось, но я была уверена, что мне и не следовало это знать.
— Даже и не знаю… Иногда мне кажется, что прошла всего пара дней, а иногда такое чувство, что и всего пару месяцев. Знаешь, здесь время кажется каким-то странным. Чувствуешь?
— Думаю, да. Мне кажется, это как-то связано с тем, что мы все время под землей. Не видя и намека на солнечный свет. Это похоже на тюрьму, но еще более закрытую. Кто бы мог подумать, что это возможно?
— Так и есть. Думаю, ты права. И это похоже на то, что я слышала, ты должна наклониться поближе. Это просто дерьмо.
Не имея понятия, было ли это хорошей идеей, связываться с этой девушкой, я, так или иначе, наклонилась к ней ближе. Я не могла удержаться. Наверное, я изголодалась по близости, в основном по человеческому общению, который нам всем так нужен, и что я не получила так долго, что показалось вечностью. А может, меня просто интересовала информация. Я согласилась пойти с безумным агентом, только потому, что он сказал, что собирается вытащить меня из тюрьмы, и что я, наконец, сделаю что-то полезное в своей жизни. Это все, что он сказал мне, и вся эта секретность уже начинала меня жутко бесить.