Я не мог доверять своему внутреннему зверю, моему инопланетному инстинкту. Я повредил бы её и, вероятно, даже убил бы. Я никогда бы себе этого не простил. Я предпочёл бы каждый день тренироваться до изнеможения, чтобы избавиться от проклятой избыточной энергии, как делал это последние дни. Но образы в моей голове не хотели отступать. Образы Джесси. Обнажённой подо мной, пока я дико погружаюсь в неё. В моих фантазиях она могла взять меня, она была достаточно сильной, чтобы выдержать мой страстный натиск.
— Блядь! Блядь! Блядь!
Пот струился ручьями по моему телу, мои костяшки были в крови, но я всё же продолжал. Удар за ударом.
Она не для меня! Она не для меня! Она не для меня! Чёрт!
Этого проклятого мешка с песком для меня было недостаточно. Я должен придумать что-то другое, чтобы думать о других вещах. Может быть, мне нужно пойти на охоту. Я мог бы охотиться на этих проклятых Джинггов. После нескольких последних ударов по мешку с песком я развернулся и покинул тренировочный зал. Я решил не принимать душ и переоделся. Я пробежал через холл и вышел из здания, не обращая внимания на удивлённые взгляды Тайгресса, который работал сегодня за регистрационной стойкой.
Я добежал до своего дома и быстро закрыл дверь. Я едва ли бывал здесь последние несколько дней, и дом выглядел довольно грязно. Повсюду лежала разбросанная одежда, а в кухне скопилась грязная посуда. Я проигнорировал беспорядок и начал торопливо складывать своё оружие, затем я вышел из дома и пошёл вверх по улице до конца поселения.
— Рейдж, — прозвучал голос Хэппи, и я тихо выругался. Я остановился и обернулся.
— Куда идёшь? — спросил мой друг.
— Охотиться!
— Пойти с тобой?
— Нет! — резко сказал я.
— Это опасно в одиночку, Рейдж. Джингги…
— Я сказал НЕТ! — огрызнулся я. — Оставь. Меня. В. Покое!
Хэппи сделал несчастное лицо. На мгновение показалось, что он хотел бы возразить, но он лишь поджал губы и резко развернулся. Я не посмотрел ему вслед, а повернулся и побежал дальше. Я проигнорировал угрызения совести, которая говорила мне, что я не должен был так набрасываться на Хэппи.
— Так, Пэйн, это всё. Ты должен беречь руку минимум одну неделю, — сказала я и плотно наложила повязку. — Приходи каждое утро в мои приёмные часы, чтобы наложить свежую повязку.
Пэйн посмотрел на меня и нахмурился. Он был странным. С тех пор как его приятели, Спиид и Стоди, привели его в мой приёмный час с вывихнутым плечом, он не сказал ни слова. Даже сейчас первым заговорил Стоди:
— Я позабочусь о том, чтобы он следовал вашим указаниям, док.
Я кивнула и улыбнулась гиганту.
— Я могу ещё немного переговорить с тобой наедине? — спросила я, и гигант кивнул.
Спиид махнул Пэйну, и молчаливый представитель Инопланетного Вида поднялся, чтобы последовать за другом наружу. После того как Спиид закрыл дверь, я повернулась к Стоди.
— Я заметила, что Пэйн не разговаривает. Я не хотела задавать вопросы в его присутствии. Стоди, Пэйн не может говорить? Он… немой?
Стоди вздохнул и покачал головой:
— Нет, док. Он не немой, но он очень мало говорит и только с людьми, которых он хорошо знает и которым он доверяет. Его прошлое ещё хуже, чем у нас, всех остальных.
— Шрамы? — спросила я. Я заметила, что у Пэйна было огромное количество шрамов, чем у остальных представителей Инопланетного Вида. Выглядело так, будто его грудная клетка неоднократно вскрывалась. Я даже не могла представить себе, что были вынуждены вытерпеть представители Инопланетного Вида, и за что были ответственны «ДМИ» и другие компании.
— В том числе, — сказал Стоди. — Они делали ему операции без наркоза.
— Что? — в ужасе вскрикнула я. — Ты имеешь в виду, что они вскрыли его грудную клетку при полном сознании?
Стоди угрюмо кивнул, и мне пришлось сесть. Неожиданно мои ноги задрожали.
— О Боже, — беззвучно сказала я и покачала головой.
— Это ещё не всё. Пэйна держали изолированно от всех нас. Он был их подопытным кроликом для всего, что они позже проверяли на других Инопланетных Видах. Только если с ним они достигали удовлетворительных результатов, они появлялись у нас, чтобы провести следующие тесты. Пэйн вынужден был постоянно жить с открытыми ранами или даже с вскрытым черепом. Они так тяжело его изувечили, что после его освобождения, ему понадобился год, прежде чем он смог снова ходить без посторонней помощи. Первые три месяца он лежал в коме. Но самым скверным было то, что они использовали его сына, чтобы заставить его делать то, что было им нужно.