— Я собираюсь показать тебе, кто я, что я скрывал от мира, и тогда ты сможешь принять решение, — говорит он.
Когда он смотрит глубоко в мою душу, паника, ужас и страх, прилипшие к моим костям и затуманивающие мой разум, кажется, исчезают, становясь все более тусклыми с течением времени. Я не знаю, поглощает ли Себастьян энергию или его присутствие оказывает на меня такой эффект, но я чувствую себя лучше. Легче.
— Но ты должна сохранять спокойствие, ты поняла?
Я киваю, прежде чем осознаю, что моя голова движется.
— Не кричи и не пытайся бежать, — предупреждает он. — Я не буду таким снисходительным, если мне придется выслеживать тебя во второй раз.
— Поняла.
Все хаотично размыто вокруг, но настоящая сущность Себастьяна может дать ответы на многие мои вопросы. Если я смогу просто увидеть его, понять, кто он и откуда, возможно, мысль о том, что я рядом с ним, не вызовет у меня приступ паники.
Возможно, все обретет смысл.
Или, может быть, все запутается еще сильнее.
Есть только один способ это узнать.
Он тянется к своему воротнику, отодвигает его в сторону, чтобы схватить конец маски, и я перевожу дыхание, когда он стягивает ее с лица.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТЬ
Ники
Себастьян медленно приоткрывает свое лицо, стягивая маску, пока она не падает к нашим ногам. Я слишком потрясена, чтобы говорить, и молча смотрю на него, впитывая незнакомые черты.
Большая часть его кожи — темно-серого, дымчатого оттенка, словно ожившая тень. Два ярких красных узора тянутся по переносице, обвивают брови и заканчиваются у уголков глаз. Его черты резкие, вытянутые, а за короткими черными волосами виднеются заостренные уши. Тонкие рога спиралью выходят из его лба, завиваясь, словно демонический нимб.
Я резко вдыхаю, бегая взглядом по его лицу, затем осмеливаюсь протянуть руку и осторожно коснуться его щеки. Мне нужно убедиться, что он действительно реален.
Себастьян стоит неподвижно, без эмоций, ожидая моей реакции, а я могу лишь смотреть.
Он не похож ни на что, что я могла бы себе представить, и в то же время такой же потрясающий, каким я его себе представляла без маски.
— Кто ты?
— Эннубус.
Я сморщила нос от незнакомого слова.
— Кто?
— Демон, — говорит он, наклоняясь ближе и понижая голос. — Мы получаем силу, питаясь энергией.
Мне нужно немного времени, чтобы переварить информацию, хотя я уже и так все поняла. Услышав, как Себастьян говорит об этом вслух, осознание становится еще сильнее, делая это более реальным.
— А другие участники группы?
— Эннуби, — отвечает он. — Мы прибыли на Землю в поисках доступной энергии и нашли её в музыкальной сфере. Посетив множество концертов, мы решили создать свою группу. Думаю, остальное ты знаешь.
— Да. — Я изучала их путь к славе больше, чем когда-либо учила историю в школе. — Значит, вы выступаете, питаетесь энергией толпы, а затем... делаете все это снова?
Он кивает.
— Да.
Это трудно представить и еще труднее понять, но правда смотрит мне в глаза.
— Значит, Себастьян Алекс — это твое сценическое имя? — спрашиваю я, не удивляясь, когда он кивает в ответ. — А как тебя зовут на самом деле?
— Этого я не могу тебе сказать, даже если бы хотел, — объясняет он. — Знать имя демона — опасная игра, в которую мало кто осмеливается играть. Но однажды, возможно, я открою тебе своё имя, если ты продашь мне свою душу.
— Ты постоянно это повторяешь. — Я приподнимаю бровь. — Что это вообще значит? Я отдаю тебе свою душу, а ты владеешь мной?
— Ну, вроде того. — Он пожимает сначала одним плечом, затем другим. — Боюсь, что сказки и фольклор в какой-то момент исказили это понятие. Это довольно сложно, но в основном это означает, что ты не можешь противостоять демону, которому принадлежишь. Ты не можешь никому рассказать секреты, которые обещал хранить. Ты не можешь предать его. Ты клянешься в верности демону, и пока ты придерживаешься правил, все будет хорошо.
— А что будет, если нарушить правила?
— Контракт привязан к твоей душе, — говорит он. — Если нарушишь контракт, твоя душа разорвется.
Мои глаза медленно расширяются.
— И ты...
— ... умрешь. Да.
— Поняла, но зачем ты мне все это рассказываешь? — Я толкаю его в грудь, желая узнать, удастся ли мне сдвинуть его, но он не двигается. — Это огромный секрет. Разве ты не рискуешь сейчас всем?
— Всем, — подчеркивает он. — Но ты уже слишком много видела. Ты видела, что я сделал с теми ублюдками. Ты заслуживаешь хотя бы узнать правду, прежде чем сформировать свое мнение. Так что, если ты все-таки решишь уйти, я буду знать, что сделал все, что мог.
— Сделал все, что мог, чтобы что? — спрашиваю я, пока он нежно проводит большим пальцем по моим губам, пока они не начинают болеть. Я все еще в замешательстве, голова болит от потока новой информации, но есть одно, в чем я уверена.
Я хочу, чтобы губы Себастьяна прижались к моим, пока я не забуду, как ужасно все было с момента, когда я покинула концертный зал. Хочу, чтобы он прижал меня к стене и воспламенил своим прикосновением. Хочу забыть все плохое и заново пережить невероятные моменты, которые мы делили ранее, до тех пор, пока ничего больше не будет иметь значения.
Он улыбается, и эта улыбка делает его черты еще более привлекательными.
— Чтобы ты осталась со мной.
С этими словами он наклоняется и касается моих губ своими, и это так же прекрасно, как наш первый поцелуй на лестнице. Сначала осторожный и аккуратный, но быстро перерастающий в нечто требовательное и нуждающееся. Его язык скользит по моим губам, прорывается сквозь них, чтобы получить доступ в мой рот, и я стону, прижимаясь к нему.
Остаться с ним где?
На ночь в Южной Каролине?
Гастролировать с ним?
Я не могу понять, что он имеет в виду, но уверена, что со временем он все расскажет. Сейчас же нужно решить кое-что более насущное - то, чего мы оба жаждали с первых минут нашего пребывания наедине.
Это было невозможно, пока его личность оставалась в секрете, но теперь, когда он открылся мне, ему больше нечего скрывать.
Он снимает перчатки, не глядя, бросает их рядом с маской, его руки оказываются на мне. Горячие, они скользят по моей груди и дразнят талию, одной рукой он скрутил мои волосы на затылке. Другая рука находит мою задницу, сжимая её и притягивая меня к нему еще ближе.