Он открывает дверь и уходит, чтобы присесть в свое розовое кресло на лужайке.
Что, блять, только что произошло?
Глава четыре
Джейс
Мы заперты в рутине.
Она ведет себя так, будто приглашение меня на ужин ее почти убивает, а я играю роль хорошо контролируемого гостя.
Прошла неделя с тех пор, как я набросился на нее, испытывая искушение прижать к стене. В тот вечер я сдерживал себя, понимая, что это может принести больше вреда, чем пользы.
Она должна принять решение. Она должна перестать бороться с тем, что между нами.
А до тех пор я буду вести себя хорошо, показывая ей лишь проблеск того, что она теряет.
Даже если это убьет меня.
Как по часам, я сижу в ее дворе в темноте.
Она думает, что я сумасшедший. Может, и так, но мне нравится нажимать на ее кнопки. Я знаю, что кресло - это нелепо, но оно привлекло ее внимание, заставив улыбнуться. А облокачиваться о дерево всю ночь было неудобно.
Я рад, что у нее не так много соседей. Ближайший из них все же находится достаточно далеко, и это создает иллюзию уединения. Мне нравится, что здесь спокойно.
Моя девочка боится впустить кого-то в дом. Всю жизнь ее обижали и обращались с ней как с дерьмом. Она боец, но я не возражаю. Она может бороться со мной сколько угодно.
Я никуда не уйду.
Открывается входная дверь, и она, закатив глаза, выходит на крыльцо. На ее губах играет улыбка, и я подавляю желание вскочить на ноги, как собака, и повалить ее на землю, пожирая каждый сантиметр ее восхитительного тела.
— Куриные палочки. Соглашайся или уходи.
Она покачивает бедром, выглядя чертовски очаровательно.
— Я соглашаюсь, убийца.
Поднявшись с кресла, я поднимаюсь по ступенькам и следую за ней внутрь.
На столе стоят две тарелки с куриными палочками, между ними пакет чипсов и бутылка ранчо. Я улыбаюсь про себя.
Она сложна и в то же время проста.
Сев за стол, она принялась за еду, и я наблюдал за каждым ее кусочком. То, как работает ее челюсть, когда она жует, заставляет мой член твердеть.
Мы едим в тишине, пока она не замечает, что я наблюдаю за ней.
— Почему ты такой тихий? Это странно.
Вытерев рот салфеткой, я бросаю ее на стол и расслабляюсь на стуле.
— Я просто любуюсь видом.
Она закатывает глаза, глядя на свою еду.
— Слушай. Я не знаю, почему я продолжаю приглашать тебя в свой дом. Я предпочитаю быть одна. Это не имеет никакого смысла. Мы почти не знаем друг друга. Я либо впускаю тебя, либо ты сидишь на улице. Не знаю, почему мне вообще есть до этого дело. Я должна просто перерезать тебе горло и покончить с этим.
Посмеиваясь над ее внутренним смятением, я отвечаю так, что, я знаю, ее разозлит.
— Ты приглашаешь меня, потому что тебе нравится то, что ты видишь.
Она насмехается, ее глаза пылают жаром.
— Не думаю, что это так, гаденыш.
— А мне нравится. Я вижу, как твои глаза блуждают по мне, когда ты думаешь, что я не смотрю. Ты умираешь от желания увидеть, к чему ведут эти татуировки.
Я ухмыляюсь, наблюдая, как розовый румянец распространяется по ее лицу и груди.
Она вскакивает, ее стул скользит по полу, ударяясь о стену.
— Ты, блять, совсем спятил!
Черт.
Когда я вижу ее в таком состоянии, мне становится не по себе. Мне хочется прижать ее к стене и вытрахать из нее всю наглость.
— Что ты так разозлилась? Я просто говорю правду.
Самодовольная улыбка растягивает мои губы, что еще больше ее злит.
Она сжимает челюсть и стискивает зубы.
— Неужели ты не понимаешь, что я перережу тебе горло?
Ее резкие слова не дают мне покоя, когда я смотрю на ее пышные сиськи. Мой взгляд останавливается на ее твердых сосках, проступающих сквозь мягкую ткань рубашки.
Я медленно встаю, огибаю стол, но она не отступает. Я не останавливаюсь, пока наши груди не оказываются вровень друг с другом.
Она задыхается, когда наши тела соприкасаются, и моя кожа впитывает биение ее сердца. С каждым моим шагом она отступает назад. Я ступай за ней, следя за тем, чтобы мы никогда не теряли контакта.
Ее зрачки расширены, зелень в глазах - лишь тонкий контур.
Она тяжело дышит, но не отталкивает меня.
Мой член чертовски тверд, и я сгораю от желания уничтожить ее. Я хочу уничтожить ее там, где единственное, что ей нужно в этом мире, - это я.
Я хочу поглотить ее.
Она резко останавливается, и я усмехаюсь.
Моя маленькая убийца прижата к стене, и ей некуда бежать.
Глава пять
Рейдж
В нем что-то есть.
Он не сдается, и это тянет за собой те крохи человечности, которые у меня остались. Я хочу ненавидеть его. Я хочу нанести ему множество ударов, но не могу заставить себя сделать это.
Мне нравится этот ублюдок.
Черт побери.
Я буду делать вид, что его существование делает мою жизнь несчастной. Может быть, в конце концов ему надоест это дерьмо, и он уйдет. Я притворялась всю свою жизнь. Так можно себя обезопасить. Ты делаешь вид, что ничего не чувствуешь, и окружающие верят в это.
Но почему-то мне кажется, что Джейс видит меня насквозь.
— Почему ты так ненавидишь меня, убийца? Это потому, что я делаю эту маленькую киску такой мокрой, какой она никогда не была?
Мое лицо пылает, и я бью его по щеке.
Его грязные слова разжигают меня изнутри, но ему не нужно об этом знать.
Затаив дыхание, я молча надеюсь, что он не ударит меня в ответ. Если он ударит, мне придется его убить, а мне почему-то этого не хочется.
Он лукаво улыбается, проводя языком по нижней губе. — Сделай это еще раз. Мне понравилось.
Я думала, у меня будут проблемы.
— Ты психопат.
Мой ответ должен был оскорбить его, но он, похоже, гордится этим.
— Я никогда не утверждал, что я в здравом уме, маленькая истребительница. Вот почему мы идеально подходим друг другу.