Сын полка, забавно хрюкнув, долго ещё смотрел вслед ушедшим, думая о чём-то своём, тревожном, и непонятном ему самому.
********
Луч фонаря упёрся в чёрную пустоту туннеля. Якут держал в руках ракетницу на всякий случай, готовый ко всяким неожиданностям.
- Сдаётся мне, Ваня, что мы попали на какую-то запретную, а точнее, засекреченную территорию, - заметил Виктор Иванович. Видишь, как пол блестит? Словно из стеклопластика. – Он попрыгал и потопал унтами по настилу, пытаясь понять, на чём стоит. Затем почти вплотную приблизился к Якуту и шёпотом, растягивая слова, как бы назидательно спросил:
- От-ку-да в Антарктиде… ПЛАСТИК?
Два полярника шли вперёд, осторожно ступая по почти зеркальному полу и, светя фонарями, пытались хоть что-нибудь разглядеть в темноте. Покатые круглые стены отсвечивались светом, и не было на них ни швов, ни болтов, ни стыков. Сплошная масса какого-то неизвестного сплава, как бы вылитая одновременно, одноразово, и всунутая неким неведомым способом в толщу льда, которому сотни тысяч лет.
Виктор Иванович направил свой луч вперёд, и, соединившись светом с фонарём Якута, они выбили из темноты ровную прямую, светящуюся изнутри… железную дорогу.
Начальник станции перепрыгнул железнодорожную колею и осветил лучом огромные шкафы из неизвестного материала, напичканные непонятными кнопками, сенсорами, выключателями и тумблерами различной величины. Конструкции возвышались над головами и уходили в высоту более пяти метров, и всё это сверкало, блестело и переливалось в лучах фонарей, словно минуту назад их кто-то протирал тряпкой.
- Так… а это что? – дотронулся Виктор Иванович до небольшого рычага, выходившего сбоку из основного паза. Рычаг поддался, будто им пользовались совсем недавно. Легко и уютно ручка легла в нижний желобок паза, раздался щелчок, пропел какой-то спрятанный внутри зуммер и… НАСТУПИЛ СВЕТ.
Постепенно, секция за секцией начали включаться неведомые внутренние механизмы узла. Щёлкали приборы в шкафах, зазвучала откуда-то музыка Вагнера, от столба к столбу, внутрь всего громадного тоннеля засветились скрытые источники световой энергии, сразу же ослепившие двух друзей своим ярким свечением. Свет всё включался и включался, поэтапно, постепенно, уходя вдаль – в бездонный колодец трубы.
- Ваня, взгляни вверх! – чуть ли не выкрикнул от неожиданности профессор. – Ни ламп, ни люстр, никаких технических подсветок, ничего. Потолок светится сам! Сам по себе!
Оба путешественника стояли на почти зеркальном покрытии, а вокруг них развернулась картина, неподдающаяся никакому описанию и поражающая своей грандиозностью, если учесть, что всё это находилось в толще многовекового льда.
Огромный, просто гигантский тоннель с идеально круглыми блестящими стенами уходил далеко вперёд и упирался в такую же огромную и массивную дверь из, видимо, такого же неведомого материала. Издалека казалось, что рельсы под ногами, ведущие к этой двери, в конце соединяются в условную точку подобно двум векторам на школьных листах ученической тетради. Виктор Иванович, прищурившись, присмотрелся. Две створки этой двери издалека казались плотно прижатыми друг к другу, образуя нечто целое, с едва видимой линией разделения. Как дверцы лифта, отметил он про себя, только огромные и без явных признаков зазора. По бокам от колоссального сооружения стояли ещё более массивные секции с надписями «GENERATION», а рельсы упирались в некий порог с турникетом.
- Сколько до тех дверей, как думаешь, Иван?
- Метров двести, не меньше, однако…
Глаза у обоих уже привыкли к матовому свету, и Якут внезапно показал рукой поверх их голов.
- А это что?
- Где?
- Надпись наверху дверей видишь?
Прикрыв глаза рукой от исходившего сверху свечения, начальник проследил взглядом за направлением руки Якута, и замер, изумлённо всматриваясь вдаль.
…По всему периметру в верхнем основании створок красовалась огромная немецкая свастика. Чёрная в красном обрамлении, она сияла и блестела, не замеченная ими вначале из-за тьмы, а потом и яркого ослепляющего света. Теперь она предстала перед полярниками во всём своём грандиозном величии подобно ореолу на божественной иконе.
Ниже свастики была выведена надпись. Скорее не надпись, а просто цифры. У профессора похолодело в груди. Большими, готическими символами были видны:
«211».
Они прибыли.
*********
- Мы сразу поняли, что вы генератор нашли, когда вдруг всё осветилось! - спустя полтора часа докладывал Павел вернувшимся путешественникам.