- Сделай ей операцию. - буркнул Дитер.
- Да, с одеждой надо что-то решать. - почесал в затылке Шранк. - Не отправлять же нашего генерала танковойск голышом.
- И куда ты собрался его отправлять? - криво ухмыльнулся медик. - К туркам? Так им, поверь, будет не до него - беженцев здесь, на севере, прибывает ежедневно. Лучше сразу пристрели пацана, чтоб не мучился.
- Вообще-то, он гражданин СССР. - нахмурился майор.
- Не вижу в гавани череду кораблей, желающих отправится в Советскую Россию. - парировал штабсартц.
- Сдадим в советское посольство. - пожал плечами фон Берне.
- Ты сам-то веришь в то, что говоришь? - майор выглядел все более и более озабоченным. - Анкара со дня на день падет, да и мы от нее будем далековато. Однако, проблема. Не бросать же, действительно, белого мальчишку среди этих азиатов…
- А куда его девать, герр майор? - Дитер подозрительно покосился на командира.
- Ты все правильно понял, оберлейтенант. - кивнул тот. - Забирай парня в свою роту, пускай помогает по хозяйству.
- А почему ко мне, а не к полевой кухне, например? - возмутился фон Берне, которому такое «счастье» даром было не нужно.
- Потому что на кухне никто русского не знает. Как и в лазарете. - отрезал Шранк. - А у тебя Стетоскоп есть. И вообще, мы в ответе за тех кого приручили.
- Использовать в качестве аргумента стихи неприятеля… - пробурчал командир второй роты, уже понимая, что избавится от Генки не удастся.
- У врага тоже не грех поучиться. - авторитетно заметил майор. - И вообще, это приказ. Завтра пускай твой Бюндель отведет мальчика на склад и поможет перешить форму под его рост. Парень тощенький, но длинный, что ни будь Зюсс для него найдет.
Рот чуть заметно улыбнулся. Хайнрих, его младший брат, был сейчас в том же возрасте, что и этот русский мальчик. Кто знает, как повернется война? Может и о малыше Хайнцеле кто так же позаботится, если что?
Герзе, склад амуниции I-го батальона 100-го горного полка
14 марта 1940 г., 09 часов 12 минут
- А, явились, разорители. - добродушно усмехнулся интендант Конрад Зюсс, вошедшим Бюнделю и, облаченному в больничную пижаму (явно слишком большую для него), Кудрину.
Несмотря на свою явно еврейскую фамилию, засвеченную даже в недавнем фильме студии UFA, (8) был интендант настоящей белокурой бестией: светловолосый, сероглазый, ладно сложенный, подтянутый… Только вот ростом не удался. Изрядно не удался, надо сказать - всего на полголовы выше Генки он был.
- Ну-с, - Зюсс поднялся из-за конторки, - что ж мы тут имеем?
Интендант смерил Генку задумчивым взглядом.
- Сложно будет. Себе-то я форму на заказ шью… Бюндель, давайте-ка, ведите вашего подопечного в каптерку, попробуем что-то подобрать.
Оберягер чуть поморщился. Раздосадованный свалившийся заботой - когда можно будет передать парня советским танкистам, да и удастся ли это вообще, было неизвестно - фон Берне перепоручил паренька именно ему, с наказом выучить Генку говорить по-немецки в кратчайшие сроки. Но сначала - обмундировать.
Первым делом интендант озаботился Генкиной обувью.
- Нога… Нога хорошая. - задумчиво пробормотал он. - Вырастет, и будет, как говорил один мой советский коллега, sorok p`atiy, rastoptatiy, na bosu nogu fig nalezet…
Кудрин от удивления выпучил глаза, и тут же получил на примерку носки и горные ботинки.
- Пускай пока меряет. - скомандовал Зюсс Бюнделю и полез куда-то на верхние полки. - А я пока поищу форму для таких кабызохов, как мы с этим мальчиком. Где-то было, где-то было…
Зюсс, в отличие от большинства невысоких людей, комплексом Наполеона не страдал (и не наслаждался им тоже). К доставшемуся ему от Бога росту он относился со здоровой самоиронией, развившейся за прожитые годы в отменное чувство юмора.
- Так, это не то… Это тоже не то… А это откуда, интересно? Вот! Нашел! Держите, оберягер. - интендант вручил Курту какой-то тюк и начал спускаться вниз. - Как ботинки? Подошли?
- Как на него шили. - совершенно искренне ответил Бюндель. Ботинки и впрямь сидели на ноге как всегда там были.
- С таким глазомером стоило идти в снайпера. - хмыкнул Зюсс, забирая тюк обратно, и вываливая из него вещи на стол. - Жаль, что когда я стреляю, опасность грозит кому угодно, кроме врага.
В течение следующей четверти часа Генка стал счастливым обладателем двух комплектов униформы, нескольких - как-то не додумался он посчитать, скольких именно, - комплектов белья, форменной кепи с альпинистскими очками, егерской куртки, ранца, лопаты, ножа, каски, альпенштока, фляги, ремня с портупеей и кучи разной полезной мелочи.
- Ну-с, вроде все. - Зюсс внимательно осмотрел выданное. - Кажется, ничего не забыли. Вот, пускай распишется за получение.
Бюндель подвинул накладную к Генке:
- Подпьисывай, парьень. - сказал он.
- А… что писать-то?
- Как что? Имья и фамилию - Гейнц Гудериан.
Северная Турция, дорога между рекой Кызылырман и городом Чельтек
15 марта 1940 г., 19 часов 01 минута
Пара турецких PZL P.24C сделала левый поворот, и направилась на юго-запад, вдоль русла Кызылырмана. Генка проводил аэропланы тоскливым взглядом, и тяжко вздохнув, пробормотал под нос:
- Что? - спросил шедший рядом Курт. - Я не понял.
- Это не по-русски, это по-украински. - отозвался парень. - Стихи.
- Да? И о чем?
- О том, что людям летать хочется. - вздохнул Гена.
- Это правда. - согласился Бюндель. - Я не прочь летать. Или хотя бы ездить, потому что ноги уже отваливаются.
Генка вздохнул еще раз. Хотя половину сегодняшнего марша он и проделал в телеге, но тоже сильно устал.
Нет, жаловаться на жизнь он не собирался. С чего бы жаловаться-то? Подобрали, выходили, кормят от пуза, одежду вон новую дали. Да какую! Ребята из интерната удавились бы от зависти - самнастоящая военная форма, с всамделишними нашивками и значками, каска военная, ранец, а обувь такая, что ему и не снилась раньше - прочная, удобная и красивая. Ну, сказали, что будет по хозяйству помогать, так он, Генка не барчук какой, нахлебником быть не привык. Ребята в роте веселые, он их уже немного понимает. Подшучивают над ним, конечно, смеются, когда он по-немецки пытается говорить, но все это без злобы, без раздражения. Прям как будто старшие братья. Целая рота старших братьев, ага.
В казарме их и впрямь встретили весело, с хохмочками и улюлюканьем.
- Герр Стетоскоп, вас назначили нянькой?
- У-у-у-у, братцы, пополнение прибыло. Зверь! Теперь точно англичан и французов разобьем!
- Господа, есть предложение назначить новичка пулеметчиком.
- Что пулеметчиком? Такой богатырь целую горную пушку утащит без проблем!
- Все б вам зубы скалить, козлы горные. - прервал бурю эмоций оберфельдфебель Рольф Фишер, выразительно нахмурив густые косматые брови. - Пока мы его русским вернуть не сможем, он считается полноценным бойцом Вермахта, и спрос с него будет такой же, что и с вас.
- Что, и по физподготовке тоже? - изумился фельдфебель Шварц, и с озабоченным выражением лица потрогал лоб товарища ладонью. - Так и есть, горячечный бред.
- Насчет физподготовки, это дело наживное, а вот форма у бойца должна быть в порядке! - отрезал оберфельдфебель. - Всё в человеке должно быть прекрасно, особенно подворотничок, состояние вверенной амуниции и строевой шаг. Взвод, слушай мою команду! Привести кандидата в егеря Гудериана в надлежащий вид и рассказать смысл основных команд! Срок исполнения - до обеда. Потому что после обеда у нас ревизия того, что мы забыли в казармах, с последующей загрузкой забытого в гужевой транспорт. Приступать.
- Яволь! - с хохотом отозвались несколько бойцов.
Несмотря на грозный внешний вид, характеризуемый лучше всего словосочетанием «русский медведь» (то, что медведь был вполне немецким на ассоциацию отчего-то ни у кого и никогда не влияло), Фишер был человеком добрейшей души, что подчиненные давно знали. Противоречить, или, не дай Бог, не выполнить его распоряжение, правда, давно уже никто не пытался, поскольку от расстройства тот мог и стукнуть несильно… по его меркам, однако ж и заботился о егерях своего взвода он словно отец родной. Так что грозный рык «Папаши Браунбёра», от которого так оробел Генка, никого не обманул. С шуточками, прибаутками и применением всех известных русских слов, парню помогли подогнать форму по фигуре, подтянуть всё что надо, и подшить то, что необходимо. К обеду, совместными усилиями, Кудрин выглядел как эталон бойца дивизии «Эдельвейс», только шибко уж некрупный.