— Прекратить — раздался повелительный окрик и каратели замолчали, ворча как побитые псы. К пленным подходила странная троица резко выделявшаяся среди прочих немцев. Отдавший приказ был высоким светловолосым мужчиной с погонами гауптштурмфюрераа, брезгливо смотревший на солдат с нашивками с гранатами. Рядом с ним шел худощавый шатен в черной форме СД. Тонкие усики и поблескивающие стекла очков делали его необычайно похожим на Генриха Гиммлера.
Самым колоритным был третий — огромный угрюмый мужик с тронутыми сединой темно-русыми волосами. Его одежда была словно взята из из середины прошлого века — серая сорочка с небрежно накинутым поверх нее зипуном и штанами перехваченные пояском — гашником. Не хватало только лаптей, чтобы мужик выглядел как классический русский селянин, но обут он был в новенькие кожаные сапоги — явно трофейные. Еще одним современным элементом в его внешности был висевший в ножнах на поясе длинный изогнутый наподобие ятагана нож с гравировкой «Grаwiso»- переделанный «сербосек»[11], подарок одного из усташей воевавших на Восточном фронте.
Гауптштурмфюрер посмотрел на изуродованные куски тел все еще болтающиеся на веревках свисающих с деревьев потом перевел, на кровавые ошметки валяющиеся на траве и перевел взгляд на пленных:
— Кто приказал это сделать? — спросил он на ломаном русском. Тон его был спокойным и от самого этого спокойствия многих партизан бросило в дрожь. Кто-то из них молча кивнул на мертвое тело Медутина.
— Кто у вас был главным после него? — рыкнул немец.
Раздалось шушуканье, но никто из партизан так и не назвался. От айнзатцкомманд всего можно было ожидать: партизанский командир мог им понадобиться как для того, чтобы расстрелять на месте, так и для того, чтобы забрать его в штаб, а остальных расстрелять. Гауптштурмфюрер Вольфганг Рихтер, конечно легко мог выбить признание из красных бандитов, но он решил пойти немного иным путем.
— Герр Шернер, вот и работа для вашего подопечного — обратился он к шатену в очках. — Пусть русский колдун укажет нам командиров этой сволочи.
Шернер кивнул и повернулся к крестьянину — Пожалуйста Ермил. Тот кивнул и не спеша, вразвалку подошел к пленным. Колючие серые глаза так и впились в испуганные лица партизан, словно буравчики ввинчиваясь в каждого из них. Старый Ермил, колдун из Якшур-Бодьи, неторопливо прошелся вдоль всей колонны, потом вдруг обернулся и обвиняюще ткнул пальцем в одного из пленных.
— Этот — комиссар, первым помощником был у того живореза — он небрежно кивнул в сторону трупа Медутина. — Этот — он показал еще на одного — другими партизанами командовал, что вместе с этими на дело шли. Тот рябой — командир разведвзвода. Вон те двое — он показал на третьего и шестого в колонне справа — вообще неместные, из-за Урала их Совдепия забросила.
По враз побелевшим лицам указанных колдуном людей стало ясно, что он угодил в точку. Немцы тоже явно были поражены, кто-то из них выругался, еще кто-то забормотал молитву, но осекся под взглядом своего командира. Тот хоть и тоже был впечатлен, стараясьсохранять спокойствие, обратился к Ермилу.
— Это все?
— Нет — покачал головой колдун — еще один был, сбежал. Главный из тех, что от Сталина сюда был послан.
— Вот, дерьмо — выругался Рихтер — он-то нам как раз и нужен был. Ищи его теперь по этим лесам.
Шернер спокойно обратился к русскому колдуну.
— Можешь помочь?
— Да как же не могу, могу — впервые усмехнулся колдун, показав крепкие, на удивление острые зубы. — Только если герр комендант подсобит. — Рихтер вопросительно глянул на него. — Человечек мне нужен, один из этих — он небрежно кивнул в сторону пленных — Хозяев кровью уважить надо.
Гауптштурмфюрер пожал плечами и кивнул дирлевангеровцам. Те сноровисто выхватили из колонны пленных невысокого мужичонку с пегими волосами и пинками подвели его к колдуну.
— Воооон к тому деревцу привяжите, не сочтите за труд — эсэсовцы вопросительно глянули на обоих командиров и Шернер нетерпеливо посмотрел на них — мол, выполняйте, чего стоите. Через мгновение уже пленник был накрепко привязан к небольшой осине на краю поляны, там где начиналась жидкая грязь и темная вода коварной трясины, исчезавшей под пологом леса. Колдун посмотрел в его испуганные глаза, потом отвернулся лицом к лесу и глухим, неестественным голосом начал произносить что-то напоминающее молитву. Язык на котором произносились эти слова был не русским и не удмуртским — странный говор, низкий рычащий, порой в этой речи даже трудно было различить отдельные слова. От колдовского мотива веяло какой-то древней жутью, мрачным напоминанием о тех далеких временах когда в этих местах еще не жили ни русские, не удмурты, ни собственно люди, а правили совсем другие существа.
11
Сербосек (хорв. Srbosjek, дословно —
Новый вариант «сербосека» был разработан после проведения хорватским правительством Анте Павелича специального конкурса по вопросу: какой нож следует изготовить, чтобы палачи могли убивать людей как можно быстрее и при этом как можно меньше уставали.
Партия «серборезов» была изготовлена в ходе Второй мировой войны фабрикой в германском городе Золинген по специальному заказу хорватского правительства. Ножи из этой партии использовались для массового убийствасербовв концентрационном лагере Ясеноваци других местах. Такой нож имел надпись «Gräwiso» на кожаной части ножа, и поэтому иногда его называют «нож грэвизо».