– Не стой! – крикнул мне Том, – Где у вас аптечка?
– Аптечка, аптечка, – бормотала я, схватившись за голову.
Томас несколько раз щелкнул пальцами перед моим лицом. Но я была в шоковом состоянии.
– Джерси! – разъяренно закричал Том, подойдя ко мне и встряхнув за плечи.
– Да. – спокойно произнесла я, смотря ему в глаза.
– Зови отца! Срочно!
Глава 8. Рассвет уже близко.
Спустя пару минут папа стоял рядом с Томасом, смешивая какие-то препараты. Я сидела с мамой в постели.
– Мама, все будет хорошо, – твердила я себе под нос, держа ее крепко за руку.
Ее тело было еще теплым. Я так хотела вновь ее увидеть живой и полной сил. Я плакала, вспоминая какой прекрасной и цветущей была моя мама до болезни. Папа тоже сильно изменился, из-за стресса он вовсе поник, мало кушал и спал.
Вспоминая прошлое, я погрузилась в свои мысли. Я не заметила, как мама ожила. Она сжала мою руку, попытавшись привстать.
– Мама! – с радостью взглянула я на нее.
Это уже была не мама. Ее лицо приобрело синеватый цвет, глаза стали красными, а по всему телу начали появляться темные пятна. Она крепко схватила меня за руку и потянула к себя. Ее челюсти сжимались и разжимались, издавая неприятный звук. Я отодвинулась и пробовала разжать ее хватку. Мама привстала и вцепилась мне в шею. Я с силой пыталась ее оттолкнуть.
Папа с Томом увидев происходящее, подбежали ко мне. Папа схватил маму за плечи, а она, крутя головой по сторонам, хотела укусить папу. Том оттащил меня и выставил за дверь.
Я ходила по кухне, вокруг стола. Одна мысль в моей голове сменялась другой. Я не могла поверить в происходящее. Прошло, как мне казалось, уже много времени. За окном уже стало темно. Что же они там делают? Я села на стул и потерла свою шею. На удивление она была влажной. Я посмотрела на свою руку и испугалась. На ладони была алая кровь. Я была так взволнована происходящим, что не почувствовала боли.
Том застал меня, в то время как я смотрела на свою руку. Он подошел ко мне, его зрачки увеличились, а на лице застыл ужас. Пару минут он стоял неподвижно, затем он ушел в комнату. Оттуда он вынес бинт, сложив его в несколько раз, Том смочил его какой-то жидкостью приложил к моей ране.
– Держи так, как можно дольше! – указав на бинт, строго произнес Том.
– Пора! – сказал папа, выйдя из комнаты, показывая на входную дверь.
– Что пора? – с удивлением спросила я.
– Тише, – шепнул мне Томми и за руки приподнял меня.
– Как? Мы уходим? Как же мама? – завопила я во весь голос.
– Нужно идти… – также тихо произнес Томас.
Мы вышли на улицу и последовали за папой.
– Пап, как же так? – с горечью спросила я, догнав его.
– Джесси, – с досадой произнес он, повернувшись ко мне, – Сейчас нужно найти других людей, они помогут нам.
– Нет, я никуда не пойду! Ищите, а я останусь здесь! – резко заявила я.
– Джесс, мамы больше нет! – грубо ответил папа. Затем он указал Тому на меня.
Том схватил меня и понес. Я стала вырываться и бить Томаса кулаками. Он словно не чувствуя, продолжал идти.
Минуя ворота, мы пошли вдоль леса. Папа освещал путь фонариком. Я немного успокоилась и Томми поставил меня на землю, крепко взяв за руку. Опять мы шли по сухостою.
Внезапно на нас напали люди в белом. Они вышли из леса. Когда Томаса, меня и папу прижали к земле и одели наручники, в воздухе показался летательный аппарат с железными пропеллерами. Он приземлился возле нас. Оттуда вышли еще пара человек, но их костюмы были современнее. Не было таких больших скафандров. Белый слегка обтягивающий костюм, а на лице прозрачная маска. Видимо, это были какие-то важные персоны. Нас подняли и повернули лицом к этим людям.
– Томас? – сказал один из них.
Том вышел вперед. С него сняли наручники. Он потер свои запястья и пошел к этим людям.
– Томми! – испуганно произнесла я.
Он повернулся ко мне, опустил голову, яростно схватил себя за волосы, затем опустил руки, посмотрел на меня и улыбнулся.
– Прощай, Джерси!
Они улетели. Папе поставили условие, что мы будем жить, если он приведет их к лагерю изгоев. Папа шел впереди и вел нас, за ним шел человек в белом, тыкая в папину спину автоматом. А меня вели под руки.
– Она ранена, – произнес один военных, светя фонариком на мою шею, – убить ее?
– Нет, – сказал другой, – пусть у отца будет стимул.
Я еле переставляла ноги. Происходящее было словно в тумане. Мама умерла, а Том оказался предателям. Об этом и думать не хотелось. Я вспоминала фразу Томаса "Чего ради жить?". И задавала себе этот вопрос. Что ждет меня дальше? Конечно, ради папы стоит жить. Однако не думаю, что он ведет нас к остальным выжившим. Он не предаст своих. Сейчас у него ничего не осталась, за что можно бороться: мамы нет, я тоже на исходе, так как вряд ли долго проживу с этим укусом.