— Беррик, если можешь ходить, бегом в лазарет, если не можешь — ползи. Неудачники нам ни к чему. Аланра, еще одна такая выходка и отправлю сортиры чистить, — жестко сказал он, затем добавил, — но то, что освоила «двойной пилум» — хорошо.
«Рыжая — симпатяжка, интересно, старина Рональд спит с ней или девчонка просто действительно талантлива?» — подумал с ухмылкой Носитель Раскаленного Клинка.
Термы встретили их жаром и тяжелой, горячей влажностью. Здесь обучались владению силой неофиты. Мальчики и девочки, отдельно, от трех до десяти лет, редко старше, сидели в горячих парилках, из которых уже через пять минут с воем выбежал бы могучий житель алмарского крайнего севера, по нескольку часов кряду. Менее опытные их собратья плавали в горячих бассейнах, то и дело потные слуги выносили из помещений не выдержавших. Продвинутые ходили по горячим углям или купали руки в пламени жаровен. Каждый маг перед тем, как получить возможность творить заклинания, должен был познать свою стихию, ибо магия являлась отражением мира предметного и существующих в нем явлений на мир мистический или энергетический — мир отголосков реальности. Мир Вещи-в-себе, из которого маги черпали энергию, по мере сил и способностей. Для того чтобы почувствовать свою стихию, маги в начале пути должны были познать в ее природу, проникнуться потоками силы, слиться с нею. Маги огня для этого, как было ясно, подвергали себя воздействию огня и высоких температур. Маги земли сначала принимали грязевые ванны, а потом, чуть окрепнув, хоронили себя заживо. Маги воздуха целыми днями стояли на узких насестах, высоко над землей, открытые всем ветрам. Маги яда принимали отраву. Маги ночи сначала учились жить в темноте, затем воришками и нищими обитали в городских трущобах, познавая природу ночи. Как учились маги смерти или маги гнили, Мордред предпочитал не думать.
Носитель Короны Вечного Костра смотрел на этих детей и вспоминал собственное учение — обмороки, обугленные ступни, постоянная духота и жар, жар, жар. На этом этапе отсеивалось большинство бесталанных, многие умирали, обучение магии было нелегким путем, а в магии огня слабым вообще было нечего делать. Но оно того стоило — эйфорию того момента, когда он впервые смог исторгнуть из себя живое магическое пламя, послушное его воле, Глава Школы Огня до сих пор не мог сравнить ни с наслаждением от плотской любви, ни с радостью боя, ни с политическим триумфом. Прошедшие ад обретали блаженство. Он смог, и отец гордился им, брат умер в муках, сестра отказалась и жила в презрении.
Тут Синее Пламя заметил странное металлическое шарообразное сооружение, с одного края которого располагалась топка, куда чумазые мускулистые слуги кидали уголь из большой кучи.
— А это что? — удивленно поинтересовался он, глядя на струи пара, выходящие из вершины шара.
— О! Это наше особенное изобретение! — радостно возвестил декан факультета Общей магии огня, так же ответственный за детское отделение — худой бородач за пятьдесят, с добрым, чуть придурковатым лицом.
Мордред хмыкнул.
— Ну, вернее, не наше, — неуверенно улыбнулся бородач, — заказали у гартарудов, их инженер иногда приходит сюда обслуживать агрегат, правда, для этого приходится делать тут похолоднее — похоже, рогачи не сильно любят наш жар.
— И как действует? — магистр подошел к небольшому иллюминатору, расположенному в конструкции на уровне глаз.
— Там пар, его плотность и температуру можно легко контролировать рычажками, вот с той стороны, — светился гордостью декан. — Это устройство должно ускорить и сделать более контролируемым процесс познания силы.
— Сомнительно… — начал было Мордред, тут в иллюминатор влепилась детская пятерня, оставляя отпечаток на запотевшем стекле. «Твою мать!», — магистр отпрянул и схватился за рукоять своего Раскаленного Клинка — полуторника в лакированных красных ножнах, увитого цепями и украшенного пульсирующими рубинами. Детская рука принялась панически колотить в стекло, сотрясая поверхность иллюминатора, стук-стук-стук, из последних сил.
— Ох, — расцвел бородач, — похоже, юный Марти не выдержал. Томас, — обратился он к одному из кочегаров, — выпусти, пожалуйста, ученика.
Рассматривая тщедушного пятилетку в полубессознательном состоянии, с кожей красной, почти сваренной, извлеченного из механизма, Синее Пламя подумал: «Технология на службе магии, мне это нравится, рогачи сами делают нас сильнее».
— Думаю, надо доработать, — заметил декан.
— Да, — согласился Мордред, — но задел на будущее есть. Пришлите мне потом отчет о результатах испытания. Обязательно со статистикой смертей. Если будет удовлетворительной, в других школах тоже введем ваш агрегат. Как вы его, кстати, назвали?
— Адская душегубка, — потупился бородач.
— Подходяще, — улыбнулся Мордред.
В одной из аудиторий для лабораторных работ группа учеников факультета Бытовой Магии работала с фокусами. Магия являлась продуктом заимствования энергии из непредметного мира в мир предметный, эту энергию образующий. Понять этот постулат Носителю Короны Вечного Костра в свое время было сложнее, чем научиться творить заклинания. Для выплеска в мир предметный магической энергии требовался фокус — как правило, предмет, имеющий отношение к образованию нужной магической энергии. Для Школы Огня это было пламя. Ученики в аудитории под надзором суровой преподавательницы среднего возраста сидели за партами и держали в руках кто факел, кто свечку, кто масляную лампу. Пытались творить заклинания, передавая энергию через свое тело и концентрируя ее при помощи таких незамысловатых фокусов. Важным было так же не переборщить — человеческое тело, особенно нетренированное, способно было вместить ограниченное количество энергии, если в пространстве вокруг или в самом фокусе, энергию не только направляющем, но и создающем, ее оказывалось слишком много, то магу грозили серьезные неприятности — физические и психические травмы.
Так, например, у одного из студентов, сидевших друг от друга на почтительном расстоянии, державшего крупный масляный факел, похоже, произошло переполнение. Изо рта у него, обжигая язык и внутренности, вырвалось материализованное пламя, а из носа хлынула кровь. Под дружный смех коллег слуги вывели его из зала, поддерживая под руки.
— Какие награды лучшим в этом году? — поинтересовался Мордред у декана факультета Бытовой Огненной Магии, невысокой, полноватой женщины в шелках, золоте и самоцветах.
— Три рубиновых перстня, а отличившемуся — жезл с огненным камнем, — почтительно ответила она.
— Богатеем, — улыбнулся Синее Пламя. Речь шла о так называемых «спецфокусах» — артефактах, где сущность огня (и вообще любой магической стихии или основы) была посредством сложных манипуляций, доступных опытным артифисерам (они редко при этом являются магами), и подходящих ингредиентов, заключена в неактивной форме, пригодной для долгого использования. Если факел вырабатывал свой ресурс после десятка заклятий, свечи хватало на три-четыре, а спички — на одно и слабое, то спецфокус, в виде, например, рубинового кольца с красным золотом, правильно сработанного, позволял произвести сотню-две манипуляций, после чего активный элемент, в данном случае — рубин, разрушался.
Эти артефакты были достаточно редки и ценны, ибо делали их в основном не маги, а колдуны и артифисеры, реже зельевары и алхимики. Собственным, почти неисчерпаемым, стоящим как небольшой дворец, фокусом Мордреда были его латные перчатки и легендарный Раскаленный Клинок, бесценный, ибо его ресурсы не могло исчерпать уже шестое поколение Носителей.
Для учеников старшего возраста, готовящихся стать подмастерьями, в Алой аудитории читалась лекции по сложным вопросам теоретической магии.
— Материя суть есть первична, она определяет сознание, равно как определяет мир энергии. Если бы материя действительности была бы иной, объективная реальность строилась бы на совершенно других условиях, нежели чем известная нам. Объективная действительность, данная нам в предметном мире, познаваемая эмпирически посредством ощущений, детерминирует вариативы существования и развития всего сущего. В том числе, энергетических пространств, а также явлений божественных и даже хаОса, неупорядоченной вселенной, — с огнем в глазах читал лектор — молодой и лохматый маг, неизвестный Мордреду.