— Я не знаю, сколько в этом правды, а сколько пустых обещаний, — говорил Амарант, когда все прочие официальные вопросы были уже исчерпаны. — Однако ваша инициатива с колониями впечатлила меня. Школу Металла интересуют недра, шахты, выработка руды и работа цехов. И новые рынки. Если все это можно получить, минуя необходимость самостоятельно оборонять и снабжать колонии — тем лучше.
— Поверьте мне, Претор, — ответил Мордред, размышляя о том, что при должном подходе к пошлинам и налогообложению с производств Школы Металла в его колониях можно будет получить больше прибыли, чем обретут сами металлурги, — в этом вопросе мои слова были совершенно искренними. Это, впрочем, не избавит наши школы от соперничества на рынке оружия. Но я являюсь сторонником честной конкуренции.
Собеседник кивнул.
— Позвольте сделать вам подарок, — Амарант кивнул кому-то из слуг.
Четверо человек вкатили в зал большой деревянный ящик из неошкуренных досок. «Мог бы и получше подарок запаковать, скаредный ты щенок». Однако когда переднюю стенку ящика убрали, Синее Пламя не смог сдержать восхищенный вздох.
Голем Школы Металла — ростом с человека, но шире в плечах. Мощная броня из стальных пластин имитирует совершенную мускулатуру. Гибкие сочленения из прочной проволоки, закрытые пластинами из бронзы, обеспечивают почти реалистичную подвижность. Золотая маска придает творению вид завершенного благородства и отливалась, судя по всему, по макету лица одного из прошлых знаменитых Носителей Короны Вечного Костра Альдрика Пламенное Сердце. В качестве вооружения на кистях голема были закреплены метровые, бритвенно-острые лезвия. Он был легче и стройнее обычных големов и мог двигаться с проворством опытного бойца. Подарок впечатлял. Мордред решил, что не зря вчера столь долго беседовал с посланцем Школы Металла — уже сам этот дар искупал потраченное время.
— Этот голем-охранник настроен защищать вас. Активируется этим словом, — Претор протянул собеседнику бумажку.
«Стальная тревога», — прочел магистр.
— Весьма впечатляет, — он чувствовал себя мальчишкой в день рождения. — Примите мою горячую благодарность!
— Не стоит, — отмахнулся маг металла. — Пусть это послужит основой дружбы наших Школ.
Хозяйка ядовитой истомы
Усадьба Ночи раскинулась посреди огромного сада, где половина цветов и трав источали синильный аромат, а деревья сочились смолой вперемешку с ядом. С проложенных в мягкой почве тропинок ни в коем случае нельзя было сходить, а красные фонари, во множестве расцветившие чернильные стены усадьбы, выхватывали в вечернем свете гибких, смуглых врачевательниц из Сестер Гарроты, почти нагишом собиравших в зеленых глубинах травы, пригодные как лекарства и как отрава.
Ночная Звезда, подобно Мордреду, любила уединение, потому, если в столицу отправлялась она, никто из тех, кто делил с этой опасной женщиной бремя власти, никогда не селился в Усадьбе. В этот раз ни Шепчущий Господин — правитель Шепчущего города, ни кто-либо из неугодных Ночных Докторов не отправился в Антарис-Примулу на внеочередную сессию — магам ночи вообще очень сложно выпутаться из клейкого болота внутренних интриг.
Ночные Доктора тут были — те из них, что угодны матриарху Сестер Гарроты. Ночная Звезда любила держать друзей рядом, врагов еще ближе, а тех, в ком не уверена — вообще под носом, спиной к себе, так удобнее накидывать струну.
Мордред видел их — опытных магов ночи, облаченных в черные одежды и четырехугольные судейские шляпы, а порой совершенно обнаженных, они тискали по углам Сестер Гарроты, пили вино, обсуждали текущие события или читали стихи, зная, что в этой усадьбе их жизнь может оборваться в любую секунду.
Временная хозяйка усадьбы встретила его в Зале Оргий, маги ночи никогда не стеснялись ни откровенных названий, ни ночных занятий — любви, воровства. Убийства.
Она была облачена в шелк и плотный бархат, закутанная с ног до головы, и от того еще более желанная. Рядом находились приближенные — пара Ночных Докторов в просторных одеяниях, одетые подобно своей госпоже Сестры Гарроты, среди которых выделялась смуглокожая красотка с миндалевидными глазами и фигуркой юной девушки. Она была окутана шелками, как и прочие, но лицо и ниспадавшие черным водопадом волосы оставила открытым, равно как и уродливый шрам на шее. Многие представители Школы Ночи выглядели довольно странно для южан — смуглая кожа, миндалевидные глаза, угольные волосы. Это объяснялось довольно просто — магам школы нравилась хмааларская стилистика, и они магическим, мистическим или иным образом изменяли свою внешность в сторону желаемого. Иногда получалось уродливо, чаще — красиво. Так же поступали маги, обладавшие волосами и глазами неестественного цвета.
Официальное общение не заняло много времени — Мордред выразил свои теплые, исключительно дружеские чувства Школе Ночи, его пообещали уберегать от острых ножей в темных аллеях. «Ах, если бы». Все было сказано еще вчера. На пиру маг огня даже ни разу не доставал своего малахитового жезла — бесполезно, везде яд или наркотики, но в безопасных дозах. Открытое убийство Носителя Раскаленного Клинка было бы величайшей глупостью со стороны Школы Ночи. У них есть Сестры Гарроты, есть Доктора и гвардия Шепчущего Города. Но при попытке выйти за рамки дозволенного мощь Школы Огня сотрет их немногочисленную школу в порошок — в открытом бою меч и огонь всегда оказываются вернее яда и кинжала.
В общем, Синее Пламя уже собирался уходить, но его удержала Ночная Звезда:
— Мордред, ты знаешь, ведь за тобой идет охота, — вкрадчиво произнесла она в спину магистра.
— Благодарю за предостережение, — ответил он кисло, следовало бы вслед за этим подумать: «И без тебя знаю, тупая шелковая шлюха», однако ходили слухи, что на службе Школы Ночи состояли кешкашивары. Эти таинственные полупризрачные создания с легкостью читали мысли, и приходилось себя сдерживать.
— Не желаешь остаться у нас? — ее голос источал мед. — Ты ценный союзник, было бы жаль тебя лишиться. К тому же, я помню и ту ночь, и ту тюрьму, и твой героизм. Я коварна, это в нашей природе, но добра не прощаю.
— У вас… — его бровь взлетела вверх. — Красивое предложение, жить здесь в довольстве, вкушать сладости, пить вино, курить опиум и забыть обо всем, — его лицо помрачнело. — у меня есть долг, есть обязательства и есть право биться за свою жизнь. Им я воспользуюсь в полной мере, — его голос был суровым и жестким. — если кому-то нужна моя жизнь, пусть придет и возьмет ее. А я поборюсь.
Он развернулся и зашагал, развевая черный плащ с огненной эмблемой. Маги ночи переглянулись.
— Они найдут его, — сказала черноволосая красавица со шрамом на шее.
— И прикончат, — добавил один из докторов.
— А ведь такой молодой, — отозвалась Ночная Звезда.
— Скорее, молодится, — рассмеялась девушка со шрамом и хлопнула Звезду ладонью по голове. — Ладно, слезай с моего места. Повеселились и хватит — хороший человек умирает.
— И думает о том, как его Школа Огня раздавит вас при желании, — донесся бесцветный голос из-за портьеры.
— А что, — настоящая Ночная Звезда отпила из хрустального бокала. — Правдивые мысли — не так уж плохо.
Регент и мышь
— Хорошо придумано, изящно воплощено и, несомненно, принесет пользу, — голос Регента был тусклым и усталым, за окном разливалась ночь, наполняя город у подножия величественной, сложенной из известняка и облицованной белым мрамором Башни Света, сказочным ореолом множества огней. «Издали они приятнее, чем вблизи», — думал Мордред. Они беседовали, сидя на открытом балконе, почти у самой остроконечной вершины башни, охрана отсутствовала — Глава Школы Огня не боялся меланхоличного Регента и улыбавшейся от сопричастности к великим деяниям Солнечной Мыши.
— В ваших словах я слышу скрытое недовольство, — Синее Пламя отпил из глубокой фарфоровой чашки. Делегат Школы Света не любил алкоголь, потому приходилось довольствоваться чаем.
— Скорее, просьбу, — ответил маг дня (Регента к Королю Света приставлял Аструм Примарис, и он всегда происходил из иной школы, давая обет служить верой и правдой Королю).