А вот и главное блюдо — его подал мускулистый детина с широкой спиной и тяжелой челюстью, один из слуг Пламенной Цитадели. Но дымящийся суп в глубокой тарелке из красного золота своим ароматом выбил подозрения из головы магистра.
И зря. Первые шесть ложек были воплощением кулинарного блаженства. Он уже думал наградить повара. Но тут — седьмая, а вроде счастливое число. Сначала был легкий укол, когда магистр попытался разжевать мякоть устрицы, затем треск и нестерпимая боль, изо рта хлынула кровь, зуб сломался.
«Отравили. Убили! Нет! Нет! Не-е-е-е-е-е-т!!!»
Боль терзала сознание, рот наполнялся кровью, Мордред отбросил стол, одним ударом поверг здоровенного слугу, подбежавшего на помощь, с ног, разбил стул об стену, его перчатки запылали.
— Нет! — взревел он. И внезапно понял. Резко плюнув на руку, он обнаружил перламутр на эмали перчатки — всего лишь осколок раковины, невинный и почти безобидный осколок раковины. Его охватило торжество. Раковина и ничего больше. «Но она могла меня убить», — внезапно понял Синее Пламя. Попасть в горло и задушить. «Прикончить до того момента, как я сумею что-либо сделать».
— Повар! — заорал он снова. — Повара сюда!
Когда к нему привели трясущегося мелкой дрожью (в последнее время многие на него так реагировали — с чего бы…) и слишком худого для повара человека по имени Ромеро, тот все отрицал. «Кто заплатил тебе?!» — «Никто синьор, это была ошибка — простой недосмотр». — «Лжешь! Лжешь, лжешь, лжешь!» Но даже обгоревший, избитый и со сломанными ударами ноги пальцами ригельвандец-повар все отрицал.
— Твоя ошибка стоила мне зуба и могла стоить жизни, — поостыв, возвестил Мордред. — Ты уволен. Выплатите ему выходное пособие, и пусть убирается, — приказал он дворецкому и ключнице.
Искалеченного человека увели. А Носитель Короны Вечного Костра отправился спать, не доев ужин. От боли в зубе он применил целебный свиток школы жизни. Но от боли подозрений он так и не избавился.
Во сне он задыхался. Тонул. Был удавлен. Задушен подушкой. Ему перерезали горло гарротой, топили в собственном ночном горшке. Он умирал, умирал, умирал.
***
Письмо, тайком переданное Бэгрис, сообщало, что Мордред подозревает слуг и собственные охранные артефакты, подозревает всех вокруг, и его — Реймунда — тоже подозревает. Понадобится очень веский повод, чтобы приблизиться к нему. А убивать Синее Пламя придется в собственном доме, иначе он рискует попасть в лапы городской стражи или охраны других школ. «Пригодится диверсия, — решил Стург. — А его паранойей можно поиграть».
Путь молодых — всегда по истоптанным дрогам
Аструм Примарис был торжественен и помпезен. Маги облачились в лучшие свои одеяния. Зал полнился знаменами, вымпелами и штандартами. Никто не желал ударить в грязь лицом перед остальными. В этот день не было голосования, однако Мордред был разряжен в пух и прах — доспехи с золотой чеканкой, корона и меч, плащ с высоким воротником в виде языков пламени, хитон, украшенный агатами и янтарем, сапоги из шкуры льва голенгардов. Прочие главы школ, мастера магии, делегаты так же старались перещеголять один другого.
Все это предназначалось для молодых магов — тех, чьи наставники, как правило, люди видные и влиятельные, сочли этот день достаточно подходящим для приведения к присяге, а своих подмастерьев — готовыми принять на себя бремя полной ответственности за свои силы. Молодые маги, всего их было двадцать два, уже прошли все необходимые экзамены на получение звания магов первой и второй ступеней, сообразно их мастерству и могуществу. Среди них нашлись даже таланты, поднявшиеся до третьей ступени мастерства, превзойдя многих опытных магов. Они стояли — Тарлеа Звезда Полудня, ученица Белого Канцлера из Школы Дня. Счастливая и непрестанно улыбающаяся, в белом платье с узким лифом и кружевами, а на плечах меховая накидка из нерпы. Ильмарис Попрыгун — один из многочисленной паствы Черного Клоуна Школы Эмоций, облаченный в серое трико и разноцветную плащетку в клеточку. Харалс Горячий Поцелуй — бывший подмастерье Краснолицего в красной мантии поверх легкого доспеха из чешуи. И еще девятнадцать свежих магов с меньшим талантом.
«Рейон, Рейон, ты мог бы превзойти их всех. По части искусства тебе не было равных, а вот голова дурная. Неужели так нужно было пытаться меня убить?» — удрученно размышлял Синее Пламя, глядя на чужие успехи — ведь как для отца нет большей радости, как вырастить здорового и сильного сына, так для мага-наставника нет большего счастья, как выпустить в свет талантливого ученика, прошедшего все тяготы жизни подмастерья.
Еще большее раздражение доставлял Мордреду вид Родрика Аннельхейма как знак его позора, почти сравнимый с импотенцией. Он даже ни разу не объяснил никому, почему не берет ученика. Что было позором само по себе, и отверг парня дважды, оскорбив тем самым и унизив. Подмастерье прибыл в числе прочих гостей, как и Селеста — декан факультета Высшей Магии огня — на время церемонии приведения к присяге в здание Аструм Примарис допускали гостей, имеющих то или иное отношение к присягающим. Оба они — декан и подмастерье — мозолили Мордреду глаза. Он начинал даже подозревать, что это может быть чьим-то хитрым планом — если он возьмет ученика, тот попытается прикончить учителя. Не возьмет — опозорится и утратит влияние. «Выглядит довольно тонко, я сам не раз так действовал. Надо было обставить отказ получше. Но у меня есть беды и поважнее».
Начав церемонию с пары шуток, грубоватых, но смешных, фокусник зачитал текст общей присяги, где юные маги обещали следовать духу и букве законов Гилемо Антария, верно чтить принципы Аструм Примарис и вообще быть просто душками и замечательными гражданами. Потом делегаты от школ, к которым относились новоявленные маги, приняли присягу школам. Не желая иметь с протеже Краснолицего ничего общего, Носитель Раскаленного Меча отдал эту честь Красному Быку — Носителю Пламенного Жезла.
«Клянись верой и правдой служить матери, что взрастила тебя, дала власть над стихией, возвысила над прочими, наделила силой! Клянись помнить лишения и испытания, что прошел ты на своем пути, дабы навсегда запомнить цену власти. Клянись, что пламя, горящее в тебе, будет направлено против врагов твоей Школы, на добрые дела и на защиту всего, что нам дорого. Клянись быть верным, послушным и честным сыном Школы. Дабы братьям и сестрам по Пламени не пришлось разочароваться в тебе. Клянись не раздумывая отдать жизнь ради Огня и жить ради Школы!» — гласил текст присяги и Харалс радостно поклялся. А за ним рыжая девчонка — подмастерье какого-то мастера, правда, она клялась быть верной дочерью школы.
«Ничего, скоро вы узнаете, что значит быть верным школе — убивать ради нее, интриговать, идти в бой, работать в поте лица и еще упорнее лезть наверх, дабы не оказаться подстилкой для кого-то более сильного, чем вы сами. Юные маги, очень скоро Школа состарит вас».
Мордреда уже тошнило от речей, но все же он взял слово, иначе это расценили бы как слабость. Он пожелал магам твердо придерживаться избранного пути искусства, быть смелыми на пути учения и служения, а горящий в них огонь светлых порывов направлять к благу их школ, ибо оно суть равно их собственному благу.
Произнося эту речь, он вспомнил собственную присягу — восторг и трепет, мудрого учителя и гордого отца. Он не завидовал этим новым магам, приносившим свои клятвы перед Аструм Примарис — это действо сакральное, но меж тем личное и даже почти интимное. Эту присягу следует давать только перед магами собственной Школы, в кругу тех, кто считает тебя братом и произносил такие же слова, которые произносишь ты. И рядом тоже должны быть братья и сестры, а не черт знает кто из других школ. Он взглянул на Артура. «Впрочем, братья очень быстро перестают быть таковыми. А мою сестру выдали в Шваркарас, проживать жизнь бездаря. Хотя, это сестра по крови — не более».
Завершил Церемонию традиционный показ молодыми магами своего умения. Тарлеа Звезда Полудня обратила вино в целебную «белую воду» и предлагала попробовать всем желающим. Попрыгун заставил нескольких мастеров других школ испытать шестьдесят эмоций за шестьдесят секунд. Харалс призвал небольшого огненного дракона, подтвердив свою третью ступень. Большинство прочих магов тоже не осрамились. Хотя пара конфузов все же случилось. А юного мага воды по имени Мирас Ручей хватил инфаркт от несработавшего заклятия, но его исцелил Милостивый Иерарх.