«Куда там случайно, сто тысяч золотом и три года слежки», — добавил он про себя.
— Что ж, очень удобно, — не обращая внимания на кислую мину Лорда Мрамора, заметил Канцлер, — разбавили Эллумис. Думаю, на этом все, господа. Насчет Хмаалара пошутим в другой раз. В конце года. Шутка про пополнение гарема султана меня еще не отпустила. Разрешите откланяться.
— Постойте, Бальмон, — обратился Синее Пламя к Белому Канцлеру по имени. — Я все понимаю, но все же, что понадобилось Принцу в колониях?
— Мальчишке не терпится увидеть живую амиланийку, — с мрачной миной, говорившей о правдивости слов, ответил маг дня.
— Яиц ему лишиться не терпится, — хохотнул Лорд Мрамора, и Канцлер молча удалился. — Выпьем, Морд? — предложил маг земли.
— Выпьем, Лох, — согласился Мордред, Лорда Мрамора звали Лохтур.
Часть 4. Глава 7. Неслучайный скорпион
Поздно ночью, вернувшись домой навеселе, Носитель Раскаленного Клинка, не ужиная, направился в свою комнату, и, откинув одеяло, даже не сняв сапог, собирался погрузиться в привычные объятья кошмаров. Но быстрое шевеление и шелест простыней заставили его отпрянуть и немного протрезветь. По кровати, угрожающе выставив жало, на мага огня полз королевский скорпион, которые во множестве обитали в Антарис-Примула.
Мордред отпрыгнул еще дальше, чуть не запутавшись в плаще. Латная перчатка на правой руке извергла пламя. Опомнился он, когда кровать превратилась в головешки и лужицы бронзы, а полкомнаты весело полыхало. Потушив огонь, Синее Пламя позвал:
— Томас, — дворецкий явился, но довольно нескоро, магистр успел успокоиться и кристаллизовать свою злобу, — собери через пять минут всех слуг в приемном зале.
Кивнув, старина Томас удалился.
Слуги рыдали, горели, истекали кровью, но не признавались. «Это сделал кто-то из вас. Кому-то из вас хорошо заплатили за молчание. Или, может, сыграли на ваших хилых душонках? У кого была возможность? У многих. Мотив — это рабы, а я не самый добрый хозяин. Почти у каждого есть претензии. Свободным же есть, что терять, но и амбиции при них. Не признаетесь. Поступим по-другому».
Он уволил всех слуг за исключением Томаса, ключницы и Бэг, весь день прислуживавшей архимагу рядом с лабораторией, и половину горящих. А своих агентов отправил проследить — к кому побегут эти побитые шавки. «Ничего, завтра же, завтра я узнаю, кто из вас предал. И буду жарить вас вместе с хозяевами — очень, очень медленно».
Стены давили. Защитные артефакты казались смертельными ловушками, а стражники — подкупленными все до единого. Мордред устроился спать в одной из каморок для мелких гостей, наложив на стены и дверь смертельно опасные заклятья (не забыв, правда, предупредить оставшихся слуг). Днем он себя еще как-то держал, им правил долг и честолюбие, но ночью… Ему всюду чудились тени с ножами, косые взгляды, яд в воде и пище. А сны были и того хуже — его оскопленного и поруганного, в женском платье, выдавали замуж за мускулистую амиланийку-капитана, вдвое больше его, в глазах чудовищной женщины горел недобрый огонь и Мордреду очень не нравилось, как она поглаживала фаллическую рукоять своего клинка.
***
«Уволил слуг, сжег свою комнату, дым виден и отсюда. Сократил охрану. Ты облегчаешь мне жизнь, Мордред. Кто бы мог подумать — столько планировать, организовывать, искать малейшие способы ослабить твою оборону… А случайно заползший в кровать скорпион сделал за меня половину дела. Видимо, сама судьба желает тебе зла, грешник Синее Пламя, впрочем, мы все такие».
Реймунд Стург закрыл книгу знатных родов и правителей Школы Огня и лег спать. Сны его были безмятежны.
Маленький скандал с гомосексуальным оттенком
Очередное унылое утро, отягощенное к тому же плотскими необходимостями — из-за отсутствия повара, Носителю Короны Вечного Костра пришлось идти завтракать в расположенный неподалеку ресторан «Багряное золото». Еда была неплохой, обслуживание великолепным, а вот компанию хорошей назвать было сложно — в основном маги школ огня, ветра и земли, чьи районы располагались поблизости, а также несколько бездарных купцов и каких-то иноземцев. Особенно способствовало несварению присутствие Авелина — Мага Лучистого Моря. Одного из Магов Небесного Копья. Этот довольно юный, стройный и худой мастер воды, сидя с еще тремя магами, постоянно поглядывал в сторону трапезничающего Мордреда и компания довольно громко смеялась.
Когда Синее Пламя кое-как прикончил половину порции телятины под сливочным соусом, смех и разговоры перешли в тыканье пальцами и откровенный хохот. Этого терпеть было уже нельзя.
— Мастер Авелин, — обратился он через зал к магам воздуха, вытерев перед этим рот салфеткой и кивнув стоявшим под стенами горящим воинам, — вам или вашим друзьям в моей персоне что-то кажется смешным?
Это вызвало новый взрыв хохота.
— Нет, нет, — ослепительно улыбаясь, ответил Маг Лучистого Моря. — Я всего лишь рассказывал своим товарищам о вашей любви к мальчикам.
— По-моему, вы спутали меня с кем-то из представителей вашей школы, возможно, с самим собой, — ответил Синее Пламя, едва сдерживая ярость.
— Ну как же, — не обратил внимания на колкость маг воздуха, — разве вас не осаждает симпатичный долговязый юноша, умоляя взять его в ученики? А мальчика нищего на базаре вы даже наградили горячим поцелуем. Но все же руки надо целовать женщинам, а мальчиков лучше в губы. Кстати, куда делся ваш подмастерье? Давно его не видел. Залюбили насмерть?
«Кто проговорился о базаре, неужели этот дождливый праведник? Нет, вряд ли, там было много народу — кто-то еще меня узнал».
— Я не сомневаюсь, мастер, что вы понимаете толк в любви мальчиков и мужчин. Для скольких Магов Небесного Копья вы послужили своей крепкой задницей, прежде чем получить титул? Или вы предпочитали трахать саму Инессу? Или она вас? Я слышал, в Амилании есть такие приспособления… — успешно подавляя ярость, начал магистр.
Удар попал в точку, но эффект был не столь ожидаемым, и уж явно не таким, какого желал Мордред.
— К черту! — маг воздуха перевернул стол, его друзья расступились, став справа и слева от него, лазурный плащ взметнулся, небесный хитон затрепетал. — Я вызываю тебя! Выходи на бой, старый замшелый огненный педераст!
«Смелый щенок. Но здесь их всего трое. Зато множество магов вокруг могут потом донести о результатах поединка своим господам и покровителям. И говорил он слишком гладко, бил прямо в точку — как будто заранее готовился. Это ловушка абсолютно точно. К тому же, этот сопляк никогда не был известен как хороший боец. Флотоводец — может быть, но не боец. Меня подставляют».
— Поднимите мебель и сядьте, юноша, — с рокотом в голосе ответил магистр. — Найдите свои пеленки и закутайтесь в них обратно, чтобы не позориться куцыми телесами и еще более куцыми способностями. Я давил магов посильнее вас, когда вы еще сосали материнскую грудь и пускали ветры. Впрочем, второе вы и сейчас делаете. Я дам вам время одуматься и устыдиться — до конца сессии Совета. Если его милость Маг Лазурных Берегов не устыдится и не придет просить прощения, мы решим это дело боем, — Мордреда окружили горящие воины — их доспехи пылали, а наконечники копий раскалились. — А покамест прощай.
Провожаемым взглядом, полным бессильной ярости и злобы, Синее Пламя покинул ресторан.
«Это произошло не просто так. На меня кто-то нацелился, я чувствую, как сжимается кольцо неприятелей. Кому-то достаточно могущественному и столь же опасному очень нужна моя смерть, он даже решил натравить на меня Школу Воздуха. Но кто? Принц Полудня? Краснолицый? Может быть, мой друг Красный Бык решил подняться повыше? Школа смерти прознала о ключе? Кто же, кто же, кто же?! Нужно быть очень осторожным и выверять каждый шаг — я вошел на лед весной и только от меня зависит, сумею ли я с него выбраться».
Здесь куют… Нет, не куют. Артефакты собирают
Следующим пунктом его дневных дел был визит в мастерскую артефактов, принадлежащую Школе Огня, вернее, лично семье Синего Пламени, главой которой и носителем родового прозвища стал Мордред после смерти отца. Вопреки расхожему мнению, маги не живут дольше людей, разве что маги из Школы Жизни, и то не сильно. Иногда они могут продлевать свою молодость, но это тоже укорачивает жизнь.