Запись лекции «Начала ремесла» наставника неофитов Силенцийской Гильдии Убийц, профессора Джакомо Джакорди. 16 рагиталина 813 года от о. А.И.
Часть 3. Глава 4. Схватка в меблированных комнатах
Фредерик Вангли сидел в темной комнате и, мрачно глядя в окно, размышлял о последней беседе с начальником, через мутное стекло виднелась залитая редким светом масляных фонарей узкая улочка, в конце которой в луже валялся пьянчуга-грузчик, и стены близлежащих домов — грубые камни старого склада и яркая, местами облупленная розовая краска борделя. Мысли текли легко, подгоняемые яростью.
— Ты не полный идиот, но и до гения контрразведки тебе еще далеко, — говорил всего несколько часов назад Гийом де Маранзи, потирая глаза указательным и большим пальцем левой руки в бархатной кремовой перчатке. В правой дейцмастер держал дымящуюся толстую сигару. — Что бы там тебе ни утверждали твои люди.
— Приятно это слышать, маэстро, значит мое выживание вне опасности, — саркастически откликнулся Вангли. — И что же я делал не так?
— Ты все делал не так, — Гийом набрал в рот табачного дыма, выдохнув зелье черной тонкой струйкой, он добавил, — никакого «так» не существует, любой учебник в нашем деле — это всего лишь набор бесполезных рекомендаций. Ты либо достигаешь цели, либо нет.
— Так в чем же дело?
— Дело, минхерц, в том, — сигара снова достигла пухлых губ дейцмастера, — что стрелять из пушек по воробьям — это глупо. Приходить на разборку с главой захолустной банды в городе на краю света и пугать его авторитетом стоящего за своей спиной государства — это глупо. Говорить свинорылому…
— Тигрорылому…
— Заткнись, — особо пышный клуб дыма черного табака вырвался изо рта Гийома. — Говорить главарю этой самой захолустной банды, что его, видите ли, хочет «использовать» правитель далекой могущественной державы — это глупо. Ты сделал все правильно, достиг цели, получил нетривиальный результат, сумел припугнуть Банду Безумцев. Но выглядишь при этом как клоун. И я вместе с тобой. Я похож на клоуна? — толстый и пухлощекий, румяный начальник Тайной Канцелярии посмотрелся в зеркало из полированного серебра, стоявшее на треножнике в виде дельфинов в углу кабинета.
— Мне так не кажется, — потупил глаза Стервец.
— Вот и не выставляй меня им. Это дело много проще и легче было провернуть без позерства и жестов.
— Вы, безусловно, правы, маэстро, — Фредерик почувствовал сильное отвращение к начальнику. Такое было с ним впервые, чувство шло как бы из глубины души. Сейчас этот человек, толстый, злой, безразличный и могущественный, предстал Вангли в образе черного, скользкого, окутанного дымным илом морского чудовища, протянувшего нити слизи предательства, страха, доносительства по всему городу. И Стервец чувствовал, что сидит на одной из этих нитей, мараясь вязкой жижей. Это было даже гаже, чем тот случай, когда он сутки пролежал в братской могиле, среди разлагающихся тел товарищей после неудачного налета.
— Конечно, я прав, — улыбнулся де Маранзи, — если бы я не был прав в таких вещах, меня бы тут не держали. С другой стороны… — дейцмастер сделал паузу.
— Да, шеф? — бывший пират изобразил интерес.
— Я потрясающе отвратно играю в шахматы, — с улыбкой закончил толстячок.
— Почему? — недоуменно воззрился на него сейцвер.
— Потому что там нельзя отравить оппонента, вернее, это не признают победой, — де Маранзи докурил сигару, выдохнул густое облако дыма и затушил ее в пепельнице в виде ласкающих друг друга обнаженных нимф. — Я люблю максимальную эффективность. В данном случае ты ее добился.
— Хм, я еще не слышал, чтобы мои действия дали плоды, — нахмурился Вангли.
— Ну, я все еще главный тут. Мне сообщили, что около получаса назад небольшой отряд Безумцев направился в ригельвандский банк в Торговом. С ними был гетербаг, похожий на того, чье описание ты выбил из матросика.
— Ваши знания абсолютны, маэстро, — кисло заметил Вангли — он еще не отчитывался по этому делу.
— Есть немного, — скромно и ехидно улыбнулся Гийом. — В общем, я уже выдвинул туда Георга и Марту с отрядами, собери своих и отправляйся — в конце концов, это твое дело, так заверши его.
— Да, шеф, — Фредерик был мрачен и весьма раздосадован, половину дела обстряпали без него. И хуже того, неверную половину. Но спорить он не стал. Спорить с противным, жирным, самоуверенным спрутом казалось ему лишним и невозможным.
Фредерик не спорил — он лишь отправил Жака и Питера усилить отряд своих коллег в торговом квартале, а сам же отправился в порт, предупредив подручных, что может чуть опоздать к их представлению.
Зал «Комнат у Тогура» был пуст и тих, свет был потушен, а хозяин заведения, старый гетербаг Тогур, бывший Безумец, мирно почивал на своей широкой кровати в соседней комнате, после бутыли люзонского белого, которую он распил… в одиночестве, даже не дав принесшему ее сейцверу успеть его понюхать. Оно и к лучшему, грядущее дело не терпит суеты.
По пустынной улице прогрохотали каблуки подкованных сапог, молодой гетербаг, парнишка с приема у главаря Безумцев, переступил через пьяницу и быстро прошествовал к двери «Комнат».
Распахнулась дверь, арбалет в руке Вангли звякнул тетивой, небольшая стрела вошла в плечо припозднившегося посетителя.
Мальчика преобразился, на его месте стоял высокий гетербаг с гривой кудрявых черных волос, грубым лицом и абстрактной татуировкой из черных линий на подбородке и шее. Кожаные ножны в серебряных заклепках покинул широченный, в три ладони тесак, ночной гость вырвал из плеча почти игрушечную для него стрелу, пару раз взмахнул оружием и почти вежливо поинтересовался:
— И что это было? Яд? — голос звучал сухо и рокочуще.
— Успокоительное, — Фредерик поднялся из-за стола, он был вновь одет как пират — кожаный жилет с заклепками, белая рубашка с дутыми рукавами, стальные кастетные перчатки на руках, штаны из прочной парусины, затянутые поясами с висевшими на них пистолями, ботфорты с заклепками и цепями, шипованные на носках. И, конечно же, красный головной платок, а на столе сабля и стилет, — чтобы ты не вошел в ваш раж, — сабля покинула стол и легла в руку, стилет остался.
— Неглупо, — гетербаг медленно двинулся через крупный зал к противнику. — И как ты меня узнал?
— Удача, интуиция, случай, стоило быть изобретательней, не прятаться на виду и не использовать колдовство, и, уж тем более, не толкаться, — мягко и спокойно ответил Стервец. — А это место, оно очевидно — тебе нужен был свой тихий угол, и когда запахло жареным, ты пришел за шмотками. Вообще стоило убить матроса…
— Матроса? — похоже, гетербаг был действительно удивлен.
— Значит, стоило выбирать капитана понадежней, — издевательским тоном произнес Вангли.
— Стоило убить тебя еще там, — прошипел-пророкотал шпион Королевства Нефритовой Маски и бросился на бывшего пирата.
Фредерик остался верен себе и первым делом разрядил в противника четырехствольную «перечницу», в молоко. На гетербаге был отводящий пули амулет.
Удары гиганта были сильны и точны, но Стервец был пиратом и привык к разным противникам, в том числе и к таким, равно как и к бою в ограниченном пространстве, чего нельзя было сказать об оппоненте. Дождавшись неминуемого момента, когда тесак гетербага завяз в потолочной балке, Фредерик попытался всадить свою саблю врагу в сердце. Однако тот вовремя сообразил, что жизнь дороже тесака и отшатнулся, сабля лишь пробила кожаную куртку и скользнула по ребрам.
Оставшись без тесака, агент выхватил нож, размером немногим уступающий сабле Вангли. Пара взмахов длинной мускулистой руки с зажатой в ней полосой острой стали вынудили бывшего пирата перейти к обороне. Однако единожды приняв атаку ножом на клинок, он понял, что долго этот бой продолжаться не сможет — то ли занемевшая рука, то ли разболевшиеся пальцы сказали ему это.
Почти акробатическим прыжком уйдя от очередного наскока гетербага, Стервец бросился по шаткой деревянной лестнице на второй этаж. Противник проследовал за ним, но пара секунд форы все же дала сейцверу возможность, заткнув стилет за пояс, разрядить предпоследний пистоль в люстру первого этажа. Выстрел оказался метким (еще бы — непромахивающаяся пуля), и деревянно-медная конструкция с тремя десятками свечей рухнула Ордуру Ногсту на спину, придавив и ненадолго задержав противника.