– Думаю, что ты прав, Ви.
– Саммер, дорогая. Почему бы тебе не поздороваться с папой? – спросил Ви, подняв телефон.
– Иди на хер, Ви, – выплюнула я.
Я никогда не была «одной из этих» девушек. Тех, сквернословящих девчонок. Взбалмошных, упёртых девчонок. Я вела себя так, как он от меня ожидал. Я ходила в частные школы. Получала хорошие оценки. Зависала с подружками из семей, подобных моей (я имею ввиду, из богатых семей). Я не ходила на свидания до тех пор, пока мне не исполнилось восемнадцать, и даже тогда очень избирательно. Я разговаривала со своим отцом и его деловыми партнёрами с большим уважением.
Когда мне исполнился двадцать один год, меня переселили в пустующий пентхаус моего отца в городе, так я смогла обрести больше свободы. Я пошла работать на одно из его многочисленных предприятий, выполняя ту работу, которую мне поручали, потому что было очень важно, чтобы я поняла ценность тяжёлого труда, прежде чем мне найдут подходящего мужчину, и я войду в роль домохозяйки.
Я никогда так часто не использовала слово «дерьмо» за свои двадцать четыре года.
Пока меня не похитили.
Пока меня не лишили всего, кроме слов и моей воли.
Поэтому я использовала их.
Даже, если это и означало, что меня будут бить ещё больше.
– Ох, теперь это совсем не мило, правда, Март? – спросил он, и Мартин, поняв намёк, ударил кулаком по левой стороне моего лица.
– Это можно остановить, – сказал он несколько минут спустя, глядя на то, как я вытираю рукой кровь со своего лица, – если ты только скажешь своему отцу, чтобы он пошёл на сделку.
– Гореть тебе в аду, Ви. Мой отец никогда не согласится на сделку.
В тот же момент меня бросили на пол. И начались удары ногами и кулаками, и угрозы похуже. Намного хуже. Хуже тех, что они учиняли, когда они пробирались ко мне по ночам. И я знала, что это произойдёт. В конце концов. Об этом не было и речи. Настанет день, когда меня приволокут в подвал. И изнасилуют. Дек. И Мартин. И, возможно, Ви.
Такова моя участь.
Но я всё ещё не хотела, чтобы победу одержал Ви.
Я не хотела, чтобы мой отец сдался.
– Что за херня! – неожиданно прокричал Мартин, отскочил от меня подальше.
– Что такое? – спросил Ви, убирая телефон.
– У неё кровь, – сказал Мартин, его лицо скривилось от отвращения.
– Ты хорошенько избил её, – согласился Дек, его глаза сузились, как будто он пытался что-то понять.
– Дерьмо, нет, её долбанная пи…а кровоточит.
И, тогда, Ви рассердился. Очень сильно рассердился. Это была не та холодная, отстранённая злость, как обычно. Он налетел на Дека, крепко схватил его рукой за горло и толкнул к стене так сильно, что я услышала хруст. – Ты трахнул её? Ты трахнул её, ты, тупой кусок дерьма?
Я отвернулась от них, и, уйдя в себя, смотрела в пол. И я истекала кровью. Шесть недель. У меня была задержка. Страх и ужас, должно быть, отсрочили их. Но вот они. У меня были месячные. И я был... унижена.
Они делали со мной разные вещи. Ужасные. Болезненные. Они не кормили меня. Они заставляли сдерживать свой мочевой пузырь до отказа. И, хотя всё это было болезненно и вызывало отвращение, но то, что у тебя отобрали чувство собственного достоинства иметь свой цикл, от всего этого у меня в животе поднимался жар и тошнотворные ощущения.
Как женщин, нас учили определённым вещам. Тому, как скрыть свои особые дни, тому, как оставаться чистой. Они лишили меня этого. И Мартин вёл себя так, как будто я была отвратительна.
И я чувствовала себя отвратительно.
И за это, я ненавидела их ещё больше.
– Чёрт побери, я не касался её и пальцем! – крикнул Дек, после того, как кулак Ви, после точного удара, обрушился прямо на его челюсть. – У неё, наверное, грёбанные месячные.
Ви отпустил Дека, посмотрев на меня, его брови сошлись вместе.
– Правильно, – сказал он, коротко кивая. – Я поручу одной из девушек, принести ей... тампоны, или что там ещё, – сказал он, отходя в сторону. – Верните её наверх.
– Я не пойду рядом с ней, – сказал Мартин, съёжившись, когда я поднялась.
Ви, к его чести (которой у него было очень мало), закатил глаза в сторону Мартина. – У тебя никогда раньше не было женщины? У них бывает кровь. Перестань вести себя, как последняя сучка.
– Я отведу её, – сказал Дек, схватив меня за верёвку и потянув вверх по лестнице.
Мартин пришёл следом за нами несколько минут спустя с какой-то женщиной, которую я не знала, но она не была связана и не смотрела мне в глаза. Она принесла коробку с тампонами, которые забрал и пихнул мне Дек.