Выбрать главу

  И растворился в воздухе, словно сахар в кипятке.

  Маргарита пискнула и звякнула цепью:

  - Черт побери! Такая вот история. Дракон, прямо как Воланд де Морт, разделил свою душу на части, и его не взять термоядерным зарядом.

  Анастасия отметила:

  - А мы сейчас может рассчитывать только на девочку, которой уже за триста лет. Да, обрела Герда бессмертие в аду!

  Маргарита пожала плечами. Представила себе, как девочка идет по каменистым дорогам. Как пылают ее сбитые подошвы, ноют натруженные икры, в животе пищит от голода, а тельце трясет от холода. Да, нелегкая у нее судьба. А потом, в лютый мороз босой идти по снегу, чтобы попасть в место, где твоя участь служение палачам.

  Да, Герда, конечно, тоже хотела перемен в своей участи. Тем более, в этом городе многие устроились куда лучше.

  Маргарита с пафосом пропела:

  - Перемен, требуют наши сердца! Перемен, требуют наши глаза! В нашем смехе и наших слезах, и пульсациях вен! Перемен, мы ждем перемен!

  Девушки немного поплясали, позвякивая цепями. Затем присели. Ждать было невыносимо. Маргарита даже стала пилить цепь шеи звено о звено.

  Анастасия согласилась:

  - Давай нападем на них! Мы таких медведей по дюжине вырубим!

  Но металл не поддавался трению. Это было какое-то магическое железо прочнее титана. Видно к узницам относились серьезно.

  Маргарита заметила:

  - Будь в нормальной тюрьме, то быстро бы надпилили с нашей силой звенья!

  Анастасия неохотно ответила:

  - Нет силы - нужен ум.

  Послышался скрежет в замке. Тоненькое кряхтение. Маленькая девочка с трудом открыла тяжелую, не меньше аршина толщиной, дверь кованную сталью. Прошмыгнула, держа в руках связку ключей. Подбежала к скованным воительницам, шепнув:

  - От рук только не нашла, а от шеи и ног, пожалуйста!

  Маргарита хихикнула:

  - От рук и не надо!

  Девушки быстрыми и профессиональными движениями открыли ошейники и освободили руки. Потом сняли цепи с босых, изящных ног.

  Герда с улыбкой кивнула:

  - Отлично! Я вас выведу. Стража пьяна, да и все привыкли, что заколдованную цепь не открыть без заговоренных ключей. А в городе... Там тоже многие хотят, чтобы открылась дорога в иные миры, и рухнул железный занавес.

  Воительницы двигались вслед за девочкой. Маргарита заметала, что Герда осторожно ступает на носочки, а ее пятки посинели и опухли.

  - Били тебя? - Спросила девушка с золотыми волосами.

  Герда равнодушно ответила:

  - Меня почти каждый палками по пяткам бьют. Я уже привыкла за триста лет и не обращаю внимания!

  Белокурая девочка улыбнулась. Маргарита подумала, что когда тебе за триста лет, можно только мечтать о таких здоровых, ровных и белых зубах!

  Анастасия шепотом спросила Герду:

  - А когда ты босая шла по снегу, холодно было?

  Девочка со вздохом ответила:

  - Пятки снег жжет, как огоньком. Впрочем, я уже привыкла. Протопала пол Европы за весну, лето и осень, и шла уже босая по снегу. Но как-то не сильно замечала холод. Конечно, как в сказке мне не попался говорящий ворон, и никто не стал дарить золотую карету. Просто я, пройдя от Копенгагена до Парижа, вошла там в собор Божьей Матери. И загадала желание быть рядом с Каем. И переместилась в самый разгар бурана. Если еще во Франции можно идти босой и в легком платьице по рыхлому и тающему снегу, то в лютом морозе Арктики я замерзала на бегу. И, наверное, действительно замерзла, попав на тот свет.

  Они втроем осторожно спускались по лестницам, ступая на цыпочках. И девочка, и обе девушки из элитного спецназа перемещались бесшумно. А Герда вела повествование еле-еле слышно, но ведь уши у девчонок острые и на макушке. А Герда очень хотелось выговориться.

  - После лютого холода я оказалась в теплом городе, в котором нет ночи, всегда светит солнце, и не бывает зимы. Поначалу я подумала, что это рай. Но потом меня арестовали стражники. Обвинили в бродяжничестве, в незаконном проникновении в город, и посадили в тюрьму. Причем в самое подземелье, где холодно, сыро, течет вода со стен и ползают крысы. Там еще сидел десяток девочек.

  Там мы сидели и тяжело дремали в сырости и холоде, а потом нас выводили на работу в мастерские. Я старалась быть послушной и никогда не спорила, не задиралась. Шли годы рутиной тяжелой работы. Я оставалась ребенком, скучала, мучилась. Несмотря на сырость и холод подземелья, даже насморка не подхватила. И удивлялась тому, что не росту и не взрослею.