Молвит король с изумленьем во взгляде:
"О каком это вы говорите кладе?"
"Государь всемогущий! Я все скажу.
Ведь все равно туда ухожу,
Где никакой уже клад не нужен —
Не надо ни золота, ни жемчужин.
Но скажу, от земной суеты очищенный,
Что клад, упомянутый мной, — похищенный,
И связан он с чрезвычайною тайною,
Со страшной историей необычайною.
Вот существо сего странного дела:
Вас некая клика убить хотела,
И, дабы удар от вас отвести,
Пришлось сокровища увезти,
И, этот клад поместив в укрытие,
Ужасное предотвратить событие.
Из-за этого батюшка мой пострадал,
Но погибнуть господь королю не дал".
Глава двадцать третья
О том, как король приказал, чтобы воцарилось молчание, а затем повелел Рейнеке спуститься с помоста и приблизиться к королевской чете для дачи исчерпывающих показаний
Лицо королевы, как смерть, побелело:
Ужасное, знать, замышлялось дело!
Она была вне себя от испуга,
Ибо чуть не убили ее супруга.
И она Рейнеке-лису молвит с тревогой:
"Бедный Рейнеке, перед этой дальней дорогой,
В которую ваша душа отправится,
Пусть она от сей тягостной тайны избавится!
Устремите же взор свой туда, в высоту,
И все нам поведайте начистоту!"
Тогда король обратился к собранию:
"Всех вас обязываю к молчанию!
А вы, осужденный Рейнеке-лис,
На минуту сойдите с помоста вниз
И дайте подробные разъяснения
Во имя вашей души спасения!"
Рейнеке-лис спустился с помоста
(Палачи с ума посходили просто)
И, находясь на последней черте,
Приблизился к королевской чете.
И он про себя говорит: "Сдается,
Королева сдалась. И король сдается.
Ай да Рейнеке! Ай да лис!
Козни врагов-то не удались!
Теперь дело надобно повести,
Чтобы их под петлю самих подвести.
Но столь мое положение бедственно,
Что лгать приходится сверхъестественно,
Ибо ложь тогда лишь — правды подобие,
Когда в ней — ни капли правдоподобия!"
Глава двадцать четвертая
И тогда королева сказала снова:
"Я не хочу ничего иного,
А только — в сей последний ваш час
Святую правду услышать от вас.
Я в этом вижу залог спасения:
То есть — грядущего воскресения".
Рейнеке молвит: "Зачем же мне врать,
Если мне сейчас все равно умирать?
Неужто хочу, чтоб от грешного тела
Душа запятнанною отлетела?
Неужто, в двойной обвинен измене,
Хочу я вечно гореть в геенне?
Нет уж, лучше во всем сознаться,
Чем с адскою мукой навек спознаться.
Хоть этим рассказом — ей-ей не лгу —
Ближайших друзей погубить могу".
Король произнес в угрюмой заботе:
"Послушайте, Рейнеке, вы не лжете?"
И Рейнеке говорит в ответ:
"Лгать перед смертью — резона нет.
Неподкупен и строг господень суд!
Грехов добавится целый пуд!"
Королева тихонько вздохнула: "Все же
Мне этого Рейнеке жаль, о боже!
И я не в силах понять, отчего
Мы выслушать не должны его?
Возможно, когда он нам все изложит,
Он многих нам бед избежать поможет.
Может быть, перед нами откроется
Зло, что пока что во мраке кроется.
Только дайте ему начать
И повелите всем замолчать!
Дайте ему говорить свободно!"
"Если милости вашей угодно, —
Начал Рейнеке, — я скажу
То, что в сердце давно держу,
И хоть иным я могилу рою,
Подлейший заговор вам открою".
Слушайте дальше рассказ о том,
Как Рейнеке-лис, виляя хвостом,
К решающей перейдя атаке,
Излагал королю бесстыжие враки.
Чего он только не насочинил!
Он родного отца в гробу очернил!
Не пощадил дорогого дружка —
Столь ему верного барсука.
Не считайте это каким-то дивом:
Вранье должно казаться правдивым,
Клевета должна правдой казаться святой —
Иначе не будет она клеветой!
Что он сделать решил со своими врагами,
Вы, наверно, себе представляете сами.
И он начал: "Несколько лет назад
Родитель мой обнаружил клад
Могущественного короля Эрменриха.
Дело было обделано тихо.