Леопард сказал: "Огорчаться не стоит.
Ваше мщение промах ваш перекроет.
Всем, кому нанесена душевная рана,
В возмещение надо отдать барана,
Не так ли, всемилостивейший властелин?
Сообщник лиса — баран Беллин,
Подавший, как сам он признался, идею
Ее исполнившему злодею,
За свое преступное поведение
Должен быть отдан на съедение
Вместе со всеми другими баранами,
Равно здешними и чужестранными,
Семействам медведей и волков.
И так да будет во веки веков!
А что касается Рейнеке гнусного,
В убийствах, в подлогах, в обмане искусного,
То тут, полагаю, и думать нечего:
Из крепости надо скорей извлечь его
И без прощальных его речей
(Дабы он слух не смутил ничей),
Достаточно зная, каков его норов,
Повесить без всяческих разговоров".
Глава тридцать девятая
О том, как Браун и Изегрим были выпущены из темницы и как король, в искупление и в возмещение, отдал им барана вместе со всем его родом
Король леопарда поблагодарил
И тихим голосом проговорил:
"Немедленно освободить заключенных,
В темницу ошибочно заключенных,
И отвести этим двум баронам
Место рядом с монаршьим троном!
Затем созвать всех малых и старых
Рейнеке-лиса противников ярых,
Иными словами, созвать весь двор.
Герольды, скорей протрубите сбор!
Мы поведать считаем необходимым,
Сколь дружны мы с Брауном и с Изегримом,
Ставшими жертвой прямого обмана.
Затем мы должны покарать барана,
Который с лисом Рейнеке купно
Невинного Лямпе убил преступно.
Не уйдут от расплаты за вероломство
Ни сам баран, ни его потомство!
И еще раз мы подтвердить хотим,
Что не Браун виновен, не Изегрим,
А лис, который будет схвачен, —
И тогда считайте, что счет оплачен".
Леопард исполнил монаршье веление,
Отворил темницу без промедления.
"Господа, вы свободны! Король вас просит
К нему во дворец! Извиненья приносит
И дает вам отныне законное право
Над любым бараном чинить расправу,
То есть над племенем всем бараньим
(Включая и тех, кто в возрасте раннем).
Сегодня и завтра, в лесу и в поле,
Хватайте их по государевой воле!
Вас Рейнеке-лис очернил клеветою.
Его изничтожить — дело святое.
Убейте жену его и детей,
Не опасаясь ничьих когтей!
Его и потомков его травите,
Ловите, давите, зубами рвите!
Жалость опасна и не нужна.
Святая расплата свершиться должна".
Так покончено было с бараном Беллином.
И если верить преданьям старинным,
То именно с этих вот самых пор,
Исполняя вынесенный приговор,
Волки люто враждуют с баранами,
Награждая их смертельными ранами,
В погоне за лакомым блюдом обеденным.
Баран Беллин был первым съеденным.
Книга вторая
Ко двору короля прибыли на великий сбор все звери и птицы, дабы обвинить Рейнеке. Между собою они говорили следующее:
"Король созывает нас ко двору.
Опасную Рейнеке начал игру:
Глумиться посмел над монаршьей четою,
Злоупотребивши ее добротою.
На лиса жалобы мы несем,
В надежде, что наконец спасем
Себя самих и своих детей
От беспощадных его когтей.
Он даже яйца у нас крадет!
Неужто он снова от нас уйдет?
Нет! Злодею не уйти от суда!
Спасенье — в сплоченье! В разладе — беда!
Раньше бы следовало нам сплотиться,
Чтоб с этим извергом расплатиться.
Бесстыжий, кровавый, коварный вор!
Да будет вынесен приговор!
Сколько он всем причинил обид!
Он будет изловлен! Он будет добит!
На гнусного Рейнеке все мы сердиты,
Мы требуем от короля защиты.
Иначе зачем мы сюда пришли
Со всех краев и концов земли?
Все мы, бесспорно, согласны друг с другом:
Обязан злодей получить по заслугам!"
Глава первая
О том, как король созвал свой двор, куда прибыли всевозможные звери и птицы
Пусть каждый, кто нашему внемлет рассказу,
Прочтя эти строки, узнает сразу,
Что великолепнейший королевский двор,
Существующий с незапамятных пор,
Приобрел особо роскошный вид,
Украшен флажками, цветами увит.
Со всех сторон шли гости богатые:
Четвероногие и пернатые.
Собрались молодые вместе со старыми,
В большинстве своем гости являлись парами.
Сходились звери, слетались птицы.
Гремели трубы, пели цевницы.
Дамы кружились с кавалерами,
Отличавшимися изысканнейшими манерами,
Вот и король. Королева при нем.
Прибывали гости ночью и днем. Только
Рейнеке-лис один не явился.
Да и кто бы этому удивился?
Лжепилигрим, как мы с вами видим,
Был почти каждым здесь ненавидим.
Опасную он продолжал игру
И даже не думал идти ко двору.
А при дворе танцевали и пели,
Чрезмерно пили, чрезмерно ели,
А такого торжественного турнира
Не знали с сотворения мира.
И пира не знавали пышней.
Вот восемь уже миновало дней.