Рейнеке молвит на свой манер:
"С удовольствием приведу вам пример
Того, что я, а никто другой,
Совершил поступок весьма благой.
Быть слугой вашим верным сулил мне рок —
Не сочтите слова мои за попрек.
Где только нужно и где только можно,
Служу вам преданно и надежно,
Каждый день и каждый час
С безмерной любовью пекусь о вас.
Надеюсь, что вы еще помните сами,
Как собственными своими зубами
С Изегримом (в чем его не виню)
Загрызли жирную мы свинью,
Дабы полакомиться свининой.
Тут вы с августейшей своей половиной
Явились, оказав нам высокую честь,
Молвили, что хотите есть.
И спросили, исполненные величия,
Не поделимся ли мы с вами добычею.
Изегрим процедил сквозь зубы тогда
Нечто, напоминавшее "да".
Но сей непочтительнейший ответ
Можно было понять, как "нет".
Тут я вмешался: "Все что угодно
Вы вправе взять совершенно свободно!
Свинья, которая здесь лежит,
Вам по праву полностью принадлежит,
Да если б тут было целое стадо,
Мы бы и стадо отдать вам рады".
Вы, как только тогда я умолк,
Изволили молвить: "Пусть делит волк!"
И тотчас же волк приступил к дележу,
Вернее, к бессовестному грабежу:
Четверть — вам, королеве — другую
(Поверьте: я и сейчас негодую!),
А половину себе забрал
И тут же чуть ли не всю сожрал.
Вот какие бывают низкие души
Мне достались одни только ноздри и уши
И, кажется, половина легкого:
Не располнеешь от ужина легкого!
Меж тем и вы свою долю съели,
Однако насытились еле-еле
И вместе с женой венценосной ждали,
Чтоб вам еще хоть что-нибудь дали.
Почему бы не дать хоть еще кусок
Тому, кто столь безмерно высок?
Изегрим видел: вас мучит голод,
Но в сердце у волка один лишь холод,
А душа его чрезвычайно низка —
Он не добавил вам ни куска,
Продолжая долю свою уписывать
(Мне, право, все это больно описывать).
Наконец, вы, лапу воздев громадную,
По макушке огрели гадину жадную,
Кровью поганая плешь сочилась.
Смекнул негодяй, что беда случилась.
Крутя окровавленной головою,
Он затрусил скуля и воя.
А вы закричали: "Назад! Садись!
И собственной жадности устыдись!
Научись делить и умей делиться!
А не научишься — буду злиться.
На этот раз господь тебя спас,
Легко отделался... А сейчас
Беги и добудь побыстрей нам еду!"
Я молвил: "Дозвольте и я пойду!
Мне ведомо, где найти пропитание.
Я с честью выдержу испытание".
И вот побежали мы с Изегримом,
Тяжелым раненьем и болью томимым.
Он по дороге стонал и выл.
Теленок мной вскорости пойман был.
Я знал, вы — любитель телячьего мяса,
От него — удовольствия масса.
И действительно: не было в том ошибки,
Ваше лицо расплылось в улыбке,
Когда примчался я с этою ношею,
И вы убедились: мясо — хорошее.
Теленок вами был получен,
А дележ теленка был мне поручен.
Ну что ж, взгляните, как я делю:
Одна половина идет королю,
Королеве — другая идет половина,
Сердце, печень и легкие — для их сына.
Себе оставляю я при дележке
Всего четыре телячьих ножки,
Голову получает волк —
Во вкусной пище он знает толк!
Дележ понравился, я гляжу.
"Кто тебя, Рейнеке, учил дележу
С соблюденьем всех придворных правил?"
С ответом я ждать себя не заставил.
"Сей муж!" — с почтением я сказал
И на волка побитого указал.
"Когда он свинью делил, я извлек
Презамечательнейший урок,
Которому искренне сердце радо.
Я понял тогда, как делить не надо!"
Ответ мой был, полагаю, толков.
И все! же сколько у нас волков
Прожорливых, жадных, дьяволу проданных,
Готовых сожрать даже собственных подданных!
Горе стране, где стоят у власти
Гнусные волки различной масти,
Несчастны те земли и те города,
Где волки — всесильные господа!
А я живу по другим законам:
Прежде всего — трепещу перед троном,
Среди обитателей мира сего
Для меня король мой — превыше всего!
История про свинью и теленка
И малого убедит ребенка,
Что именно Рейнеке — не Изегрим —
В верности трону несокрушим;
Что волк не только подл и коварен,
Но исключительно неблагодарен,
Поскольку вы предпочли его мне:
Он ведь главный лесничий у нас в стране.
Ему — почет, ему — и отличия,
А вам от него — одно безразличие.
Он только о собственном брюхе хлопочет,
А о монархе своем и думать не хочет.
Браун и Изегрим здесь — обожаемые,
А Рейнеке вместе с семьей — обижаемые.
Да, государь! Здесь меня обвиняют,
Ужасные вещи в вину мне вменяют,
Смертью готовы меня наказать,
Но вину не могут мою доказать!
Я требую от этой клики:
Пускай они предъявят улики!
Пускай пред вами предстанут свидетели,
Кои хоть что-либо заприметили!
Пусть, чтобы даром не горячиться,
Обвиняющий меня поручится —
Коли дела не хочет кончить добром —
Ухом, жизнью своей или добром.
Я то же самое выставляю,
О чем здесь торжественно заявляю.
И, надеюсь, только тот победит,
Кто ваше величество убедит.
В моем сугубо законном праве
Никто мне здесь отказать не вправе".