Все расступились. И вот они
Остались на кругу одни.
Минута решающая настала.
Мадам Изволь, торопясь, шептала,
Чтоб Рейнеке помнил ее советы.
Рейнеке-лис отвечал на это;
"Советы ваши весьма хороши,
Я вам благодарен от всей души,
Но за меня вам не следует опасаться.
Не раз мне случалось от смерти спасаться,
И в предстоящем сейчас бою
Уж как-нибудь я за себя постою.
От лютых врагов убегал я, несхваченный,
Взяв кое-что в долг (до сих пор не оплаченный),
От сатаны уходил, не боясь!
Так не страшна мне и эта мразь!
Ударом одним его гибель ускорю.
Я весь его род осрамлю, опозорю
И тем прославлю свой собственный род.
Мой гнев его в порошок сотрет!
Будет ему за обман расплата!"
Речь была несколько длинновата,
Мы это слыхали еще вчера.
Однако вперед, начинать пора!
Глава восьмая
О том, как начался поединок и к каким гнусным уловкам прибегал Рейнеке-лис
Гневно ринулся Изегрим в бой,
Выставив лапы перед собой.
С разинутой пастью, сверкая клыками,
Большими двигался он прыжками.
Лис был проворен и быстроног.
Он увертывался как мог
И сразу свой хвост намочил пушистый
Жидкостью, что не назовешь душистой,
Хорошенько его протащил по песку,
Готовясь к решительному броску,
И так волка хвостом по глазам ударил,
Как если б его кипятком ошпарил.
Волк несчастный не взвидел света
(Известна лисья уловка эта.
При этом известно: лисья моча
Бывает для многих страшней меча.
Не так ли волчата незрячими стали,
О чем здесь рассказано в самом начале?
И вот теперь ослеплен их отец).
В поединке ослепнуть — это конец.
Песок передними лапами роя,
Лис мокрым песком обдает "героя",
Изегрим от лютой боли орет
И, плача, глаза исступленно трет,
Пытаясь от лисьей мочи избавиться.
А лису чего бы не позабавиться?
Не сострадая волчьим слезам,
Он хлещет и хлещет его по глазам,
Он и кусает его, и лупит,
И, видно, победу свою не уступит.
У волка все в голове мешается,
А Рейнеке стоит перед ним, потешается:
"Господин Изегрим, благородный боец!
Сколько вы в жизни украли овец?
Сколько вы бедных ягнят сожрали
Помимо того, что вы их украли?!
Надеюсь, любезный губитель овец,
Что вашим зверствам пришел конец.
Надеюсь, много зверюшек невинных
Избавятся от когтей ваших длинных.
Надеюсь, вы совесть в себе пробудите
И больше, надеюсь, их грабить не будете.
Поэтому, думаю, вам полагается
В злодействах своих предо мною покаяться.
А я — послушаю, погляжу
И — весьма возможно — вас пощажу.
И хоть я знаю вашу натуру,
Может быть, еще не спущу с вас шкуру".
Лис благородство изображал,
А сам Изегрима за горло держал,
Надеясь свалить его наземь вскоре
И победителем выйти в споре.
Однако еще ликовать рановато,
У него против волка сил маловато,
Волк тоже не был таким простачком,
Он вырвался было резким толчком —
Он, поднапрягшись, рванулся раз,
Но тут же опять получил промеж глаз.
Рейнеке его за голову хвать
И начал кусать его, начал рвать,
И в результате сей страшной пытки
У волка глаз повис, как на нитке.
Лис, усмехаючись, любовался:
Кровью Изегрим заливался.
Изегрим был, безусловно, взбешен:
Поединок проигран, спор безуспешен.
Он остался израненным, одноглазым.
Улыбается счастье одним пролазам!
Побеждают разбойники, воры, мошенники!
И он в отчаянье прыгнул на Рейнеке
И повалил его, радостно взвыв,
О страшном увечье своем забыв,
Даже о боли своей мучительной.
(Пример действительно поучительный!)
Теперь на траве уже лис лежал,
А волк, как клещами, его сжимал,
Всем телом на него навалился.
(Кому только Рейнеке не молился?)
Придавил ему лапы задние,
С передними же поступил беспощаднее;
Правую лапу засунул он в рот —
Скверный дело приняло оборот!
Верх одержал волк, а не лис,
Который в предсмертной истоме скис,
Тщетно пытаясь взмахнуть хвостом.
А Изегрим-волк с набитым ртом
Говорил, что говорить полагается:
Мол, Рейнеке сдаться тотчас предлагается
Или мгновенная смерть его ждет.
Уж теперь-то от кары он не уйдет!
И он говорил: "Ну что, дождался?
Не слишком ли долго ты наслаждался?
Нет! Не намерен ни в коем разе я
Тебе прощать твои безобразия.
Я тебе полностью отплачу
За все, включая твою мочу.
Не стану гладить тебя по головке
За все твои мерзостные уловки.
Не ты ли, разбойник, в грехах погряз?
Не ты ли, изверг, мне вырвал глаз?"