Слова «мой штаб» он выделил.
— Это не вам решать, кого я с собой таскаю или не таскаю! — воскликнул фюрер, запальчиво взмахнув кулаком.
Рейнхард напористо продолжил:
— Нам надо победить любой ценой, мой фюрер, пути назад нет. Надо враз уничтожить Санкт-Петербург. И по отношению к населению так будет честнее и гуманнее, они погибнут в одно мгновение в атомном огне. Это лучше, чем медленно умирать несколько месяцев, поедая друг друга.
— Бомба еще не испытана, Рейнхард, — отмахнулся Гитлер.
— Мы плохо представляем, что будет при взрыве и хватит ли мощности, там все-таки очень большой город! — воскликнул какой-то генерал.
— По расчетам, это будет шар сплошного огня размером чуть ли не в несколько километров. Кроме этого, ученые предупреждали о возможности распространения ядовитого уранового излучения. Кто не погибнет в огне, скончается от этих лучей. Идеальное оружие, которое в момент превратит целый город в пыль, и уничтожит все живое, — сказал Рейнхард.
Гитлер возразил:
— Но я не хочу уничтожать сам город. Это крупный порт, это заводы. Из-за ваших сентиментальностей к местным жителям, я должен лишиться этого?
— Вы приказывали бомбить промышленные районы, для снижения потенциала военной машины противника, и сейчас вам вдруг понадобились заводы? Вы совершенно не последовательны, вы хотите истребить жителей города, но какой прок от любого порта со всеми заводами, если не останется никого, кто будет обслуживать этот порт и работать на заводах? Вы об этом не подумали? Или, может быть, вы привезете сюда пару миллионов славных немцев, как советовал наш друг в черном? Но только вот не задача, даже если мы каким-то чудом найдем столько и немцев, и поездов, придется переучивать их на местное оборудование. К тому же для этого, опять же, понадобится какое-то количество живых русских, чтобы показали и научили. Что вы так смотрите, мой фюрер? Налаживание экономики на оккупированной территории оказалось задачкой чуть посложнее, чем банальный геноцид, не так ли?
— Немедленно смените этот тон, Рейнхард!
— Поэтому, если вам не нужны жители, то мне — город, и покончим с этим!
Гитлер задумался, смотря на карту.
Шрёдер заговорил вновь:
— Нам необходимо высвободить войска. И потом подумайте, мы обладаем мощным оружием, которое нужно как можно скорее ввести в войну. И если урановая бомба нуждается в испытании, то вот вам лучший полигон. Если вы задумали истребление, то, что может быть лучше здоровой бомбы? Я против затяжных мучений противника. Решайтесь, мой фюрер.
— Но земля может оказаться пропитана ядом! Это удобно расположенный порт!
— Бросьте, мой фюрер, у нас есть порты здесь, в Литве, и они расположены куда удобней. Санкт-Петербург строил русский царь Петр I, и при всем уважении к другим его талантам, он ничего не понимал в градостроительстве. Он построил город в болотистой местности с ужасным климатом, а его расположение совершенно неудачное, в холодные зимы залив замерзает и затрудняет судоходство. Зачем нам этот город? Он мне никогда не нравился.
— Что ж, Рейнхард, мы подумывали испытать урановую бомбу на какой-нибудь деревне, но ваше предложение куда интересней. Я и сам склонялся к мысли, что здесь не должно быть русских городов тем более столь величественных. Наши предки издавна сражались на этих землях. Пожалуй, я дам вам это сделать.
— Отлично, покончим со средневековой осадой!
— Но господин генерал, уничтожить три миллиона человек… разом… — пробормотал молодой офицер за спиной Рейнхарда.
— Ерунда, мы каждый день бомбим города, от этого гибнут люди. Дети, старики, женщины. Иногда они не гибнут, им отрывает руки-ноги и они живут калеками всю оставшуюся жизнь. Если вы об этом не знали, то спешу вас просветить. Это война, по-другому здесь не бывает. И сейчас мы просто сбросим еще одну бомбу, только большую, так что какая разница?
— Господин фельдмаршал, я распоряжусь, поезд с экспериментальным образцом будет направлен к вашим позициями у Санкт-Петербурга. Сейчас он в Польше, мы ждали момента, где его применить.
— Жду с нетерпением, мой фюрер.
— Идемте господа, вернемся в тепло родной Германии, — радостно провозгласил Гитлер, — надел фуражку, и вышел со всем своим сопровождением.
В палатке остались Рейнхард, Манштейн и еще несколько офицеров.
— Что ты так на меня смотришь, Эрих? Думаешь, я чудовище, что предлагаю взорвать целый город? — проговорил Шрёдер.