Где-то в процессе он перестал отделять себя от огня. Тот был врагом, но он был прекрасен в своем разрушении; огонь, как всегда, танцевал для него, завораживая своими движениями и красками. Он чувствовал его красоту, подобно раскаленной лаве, бегущей по венам, чувствовал, как тело отвечает непроизвольным желанием, так что его эрекция болезненно уперлась в застежку молнии. Лорна должна была ощутить это, но не было ни единого чертового способа, с помощью которого он мог бы это прекратить. Лучшее, что он мог сделать в данных обстоятельствах — не тереться об нее.
Наконец, сквозь притихший рев зверя до него донеслись хриплые крики. Слегка повернув голову, Данте увидел команды пожарников, продвигающихся со своими шлангами. Он поспешно рассеял ограждающий пузырь, оставив себя и Лорну беззащитными перед дымом и жаром.
С первым же вздохом горячий дым заполнил легкие. Он задыхался и кашлял, пробуя вздохнуть еще раз. Лорна упала на колени, и он опустился около нее, когда первые пожарники добрались до них.
Глава 5
Лорна сидела на бампере грузовика пожарного медика и куталась в грубое шерстяное одеяло. Ночь была теплой, но она насквозь промокла и, казалось, не могла перестать дрожать. Она слышала, как пожарный медик сказал, что шока у нее нет; хотя кровяное давление по понятным причинам немного повышено, но пульс оставался практически в норме. Ей было всего лишь прохладно оттого, что она промокла.
И все же, все вокруг казалось... приглушенным, как если бы между ней и остальной частью мира находилась стеклянная стена. Ее разум оцепенел, едва способный функционировать. Когда врач спросил ее имя, она, хоть убей, была не в состоянии его вспомнить, а уж тем более, членораздельно произнести. Но Лорна вспомнила, что опасаясь воров, никогда не брала с собой в казино кошелек и держала деньги и водительские права в разных карманах, после чего вытащила права и показала их. Это были права, выданные в Миссури, потому что она так и не получила здешних. Чтобы приобрести невадские права, необходимо было иметь местную прописку и стабильный заработок. Этот «стабильный заработок» сбивал ее с толку.
— Вы Лорна Клэй? — спросил врач, и она кивнула.
— Ваше горло повреждено? — задал он следующий вопрос, и это показалось ей вполне подходящим, разумным объяснением ее затянувшегося молчания, поэтому она снова кивнула. Он осмотрел ее горло и, кажется, остался слегка озадаченным, затем подал кислородную подушку и добавил, что в больницу ей ехать не нужно.
Да, правильно. У нее не было абсолютно никакого желания ехать в больницу. Единственное место, куда она хотела пойти, это куда-нибудь подальше отсюда.
И все равно осталась на месте, пока осматривали Рейнтри. На его лице была кровь, но порез оказался неглубоким. Она слышала, как он сказал медикам, что чувствует себя прекрасно, что, нет, он не думает, будто где-нибудь обожжен, и да, им очень повезло.
Повезло, черт бы его побрал. Мысль была отчетливой, как звонок, раздавшийся из инертного болота, которое представлял собой ее мозг. Рейнтри удерживал ее там, в сердце ревущего ада, целую вечность. От них должны были остаться одни головешки. Как минимум, из-за повреждения дыхательных путей они должны были испытывать трудности с дыханием, а не чувствовать себя прекрасно. Она знала, что делал огонь. Она видела это, осязала, и это было отвратительно. Он крушил все на своем пути. Чего он не делал, так это не танцевал для жертвы и никого не отпускал невредимыми.
И все же, она была невредима. По крайней мере, относительно. Она чувствовала себя так, словно ее переехал грузовик, но, по крайней мере, не сгорела.
Она должна была сгореть. Должна была умереть. Но всякий раз, когда она задумывалась над тем, почему оказалась не только живой, но даже не поврежденной, голову пронзала такая боль, что ей с трудом удавалось дышать, а стеклянная стена между ней и реальным миром становилась немного толще. Поэтому Лорна перестала думать о том, была ли она живой, мертвой или какой-то еще. Она просто сидела там, в то время как вокруг разворачивалась кошмарная сцена: легкие вспышки, толпы снующих людей, пожарные, все еще занятые тушением оставшегося огня и следящие, чтобы он не вспыхнул снова. Пожарные машины грохотали настолько громко, что изводили ее, заставляя желать заткнуть уши, но она не делала и этого. Она просто ждала.
Непонятно чего. Она должна уйти. Она сто раз думала о том, чтобы просто уйти в ночь, но воплотить мысли в действие оказалось невозможно. Как бы сильно ни хотелось уйти, ее удерживала инертность, с которой, казалось, не было сил бороться. Все, что она могла делать, это... сидеть.
Когда Рейнтри встал, она тоже внезапно встала, поднятая странным импульсом, которого не понимала. Она знала только, что, если стоял он, стояла и она. Ее разум был слишком истощен, чтобы придумать другую причину, имеющую больше смысла.
Его лицо было настолько черно от сажи, что на нем виднелись лишь белки глаз, должно быть, она выглядела точно также. Чудесно. Значит, у нее вряд ли есть шанс убежать незамеченной. Он взял предложенную кем-то ткань и сильно похлопал ею по закопченному лицу, но это мало помогло. Сажа была масляной, и все, кроме мыла, просто размазывало ее.
Решительно сделав широкий шаг, он двинулся к небольшой группе полицейских, трое из которых были в форме, а двое в штатском. Лорна ощутила неясный сигнал тревоги. Он собирается сдать ее? Без каких-либо доказательств? Она отчаянно желала воспротивиться, но вместо этого обнаружила, что покорно следует за ним.
Почему она делает это? Почему не может уйти? Она боролась с вопросами, пытаясь заставить мозг работать. Он даже не смотрел в ее сторону; если она сейчас повернется и сольется с толпой, насколько это возможно будучи с ног до головы покрытой копотью, он и не заметит, что она куда-то делась. И потом, на других также можно было увидеть последствия воздействия дыма; например, на некоторых служащих казино и игроках. Наверное, она убежала бы, если бы чувствовала себя способной приложить усилия.
Почему ее мозг был настолько вялым? На поверхностном уровне ее мыслительные процессы, казалось, находились в норме, но глубже был полный ступор. Было что-то важное, что она должна вспомнить. На мгновение, достаточное, чтобы вызвать беспокойство, воспоминание всплыло, а затем исчезло, как струйка дыма. Она нахмурилась, стараясь вернуть его, но попытки только усилили головную боль, и она остановилась.
Рейнтри приблизился к двум полицейским в штатском и представился. Лорна постаралась держаться как можно незаметнее, что было бесполезным занятием, учитывая ее вид плюс тот факт, что она стояла совсем недалеко. Все они наблюдали за ней со смесью подозрения и любопытства, которая, казалось, была присуща только полицейским. Ее сердце учащенно забилось. Что она сделает, если Рейнтри обвинит ее в мошенничестве? Убежит? Или будет смотреть на него, как на идиота? Возможно, это она идиотка, потому что стоит здесь, как жертвенный агнец.
Представленный образ оживил ее, как ничто иное. Она не должна вести себя как жертва. Она попробовала сделать шаг в сторону, но по какой-то причине это действие оказалось ей неподвластно. Все, что она хотела делать — это быть с ним.
Останься со мной.
Слова резонировали сквозь утомленный мозг, вызывая головную боль. Она устало потерла лоб, задаваясь вопросом, где слышала эти слова и почему они так важны.
— Где вы находились, когда начался пожар, мистер Рейнтри? — спросил один из детективов. Он и второй детектив представились, но их имена выскочили из головы Лорны сразу, как только прозвучали.