Все еще полностью не проснувшись, она затихла насколько могла и принялась изучать его. Они лежали рядом, ближе, чем она предполагала когда-либо оказаться с этим мужчиной, которого поначалу даже подозревала в коррупции. Теперь она знала, что он не был грязным полицейским. Он просто был другим. Очень, очень другим.
Сегодня утром он выглядел прекрасно, ничуть не хуже, чем до ранения и воздействия лекарства. Во сне он выглядел немного проще, беззащитнее и был красив какой-то собственной мужской красотой. Но даже если Гидеон и знал о своей привлекательности, то в отличие от других мужчин не кичился ею. Он просто оставалсясамим собой .
Осторожно, чтобы не разбудить его, она приподняла прикрывавшую их обоих простыню и заглянула под нее. Его бедро почти исцелилось. Вчера вечером это был глубокий порез, теперь же от него осталась только неприятного вида царапина. Ей не следовало удивляться. Ничто, связанное с этим мужчиной, больше не должно удивлять ее.
— Не волнуйся, — раздался хриплый голос. — Ничего не было.
Хоуп слегка приподняла голову и встретила изучающий взгляд Гидеона. Его полуприкрытые глаза все еще были сонными, сексуальными и заряженными электричеством.
— Я изучала твою рану, — чопорно ответила она.
— А я подумал, ты проверяешь, надел ли я трусы.
Она отбросила простыню, откатилась подальше и начала подниматься с постели, не желая, чтобы Гидеон заметил, как она покраснела. Ее щеки и в самом деле горели, а это определенно была реакция девчонки.
Прежде чем она успела уйти, Гидеон поймал ее одной сильной рукой и притянул обратно к своей груди.
— Полежи со мной немного, — попросил он хриплым со сна и дьявольски сексуальным голосом. Хоуп знала, что запросто может уйти, слегка отпихнув его и откатившись. Хватка Гидеона не связывала, он лишь уговаривал. Большой, теплый и уютный. Она не оттолкнула его и не откатилась. Вместо этого опустила голову на подушку и постаралась не смотреть на Рейнтри, пока он держал ее в объятиях.
Джоди не часто спал у нее. Может быть, дважды. И даже тогда поступал неправильно. Он быстро засыпал и сбегал рано утром, едва проснувшись. Но она помнила, как ей нравилось нежиться вместе в кровати. Хоуп очень нравилось прижиматься вот так, плоть к плоти, она любила эту сексуальную связь, которая на самом деле таила в себе намного больше. Именно этого она лишилась, решив жить в одиночестве, посвятив себя карьере и глядя на каждого улыбнувшегося ей мужчину так, будто он может превратиться в людоеда и в тот же миг укусить ее.
Она не думала, что Гидеон будет кусаться, но сама ситуация казалась потенциально рисковой. Он такой же мужчина, как и любой другой — поскольку они лежали очень близко друг к другу, этот факт быстро стал очевиден.
Если она собирается себя спасать, то теперь самое время подняться с постели. Хоуп четко осознавала, что произойдет, если останется здесь, если не уйдет прямо сейчас . Она взрослая, двадцатидевятилетняя женщина, благоразумная и одинокая. И хотя она до сих пор не могла взять себя в руки из-за всего, что узнала прошлой ночью, в этот момент ей хотелось продлить объятия. И не просто с кем-нибудь, а именно с ним, Гидеоном Рейнтри, который разговаривал с призраками, питался молниями и иногда светился в темноте.
Он сдвинул ее волосы в сторону и прижался ртом к шее. По ее телу пробежала неудержимая дрожь. Было ли это электричеством или трепет вызвали именно его действия? Нечто не поддающееся объяснению или что-то удивительно нормальное? Сейчас она не могла заставить себя беспокоиться об этом. Ощущения были такими приятными…
— Я хочу тебя, — тихо произнес он.
Хоуп облизнула губы. Знаю. Я тоже тебя хочу. Слова дрожали на кончике языка, но так и не сорвались с губ.
— Хотя не уверен, что это хорошая идея. — Он скользнул рукой ей под блузку, поглаживая обнаженную кожу, и она закрыла глаза от наслаждения. Разум твердил, что это очень плохая идея, но тело не соглашалось. Телу хотелось того же, что и Гидеону, хотя ее желание не было таким очевидным, как у него. По крайней мере, на ощупь.
Почувствовал ли он ее дрожь? Прошло уже очень много времени с тех пор, как она позволяла мужчине прикасаться к себе подобным образом, так много, что эти ласки воспринимались, как нечто новое, волнующее и мощное.
Глаза закрылись, тело затрепетало, и, утопая в тепле Гидеона, Хоуп задумалась над тем, что может случиться, если она уступит. Если захочет уступить. Ей не нужно было произносить ни слова, достаточно просто повернуться в его объятиях, потянуться ртом к его губам и поцеловать. Только в таком ответе он и нуждался, и только его она могла дать.
Он провел рукой по ее животу и оставил ладонь на мягкой плоти под пупком, так же, как сделал в прошлый раз, когда они стояли в магазине ее матери, и он застал Хоуп врасплох, прижав к прилавку. Догадавшись о его намерениях, она схватила Гидеона за запястье и немного отстранила руку.
И сразу ощутила его разочарование и смирение. Она тут же повернулась к нему лицом, продолжая удерживать запястье.
— На сей раз без обмана, — прошептала она. А потом поцеловала.
Можно было догадаться, что он классно целуется. Одно прикосновение, одно движение его губ, и последние ее сомнения развеялись. Хоуп запустила пальцы в его волосы и притянула ближе, одновременно приоткрывая губы и касаясь своим языком его. Она могла бы назвать сотню причин, по которым им не следовало здесь находиться: они едва знакомы, он ее напарник, она с первого дня не доверяла ему, он был тем, кем был…
Но все это уже не имело никакого значения. Она хотела его поцелуев, еще более долгих и глубоких, и отказывалась анализировать свои чувства.
Пока они целовались, Гидеон расстегнул ее блузку, и они избавились от нее вместе. Теперь Хоуп могла обнять его как следует, прикасаясь кожа к коже. Ощущение оказалось настолько изумительным, что ей тут же вспомнились сказанные им прошлой ночью слова про новые и замечательные открытия, которые дарит жизнь. Именно это с ней сейчас и происходило. Страстное желание, утрата власти над собой, притяжение их тел — все это было новым и прекрасным.
Гидеон нежно перекатил Хоуп на спину, и она устроилась на матраце, желая и странно стремясь к мужчине, чье сердце и кровь пульсировали так сильно, что заслоняли все вокруг. Он прикоснулся губами к ее соску и глубоко втянул его, даря Хоуп такое удовольствие, что она едва не приподнялась над матрацем. Когда Гидеон сосредоточился на второй груди, она внутренне напряглась, готовясь к тому, чего не испытывала никогда прежде, и вцепилась в его плечи. Он двигался так, словно им принадлежало все время в мире, но она была уверена, что он также близок к потере самообладания, как и она.
Они не могли позволить себе полностью лишиться разума.
— У тебя есть презерватив? — хрипло спросила она. Если он скажет «нет»… он не может сказать «нет»… Конечно, он не скажет «нет».
— Да, — ответил он, и она облегченно вдохнула.
— Хорошо.
У Гидеона были такие замечательные руки. Мускулистые, хорошо сложенные и сильные. Пальцы длинные и такие же красивые, как и все остальное в этом мужчине. К тому же загорелые благодаря множеству часов, проведенных на берегу. Она же не часто нежилась под солнцем. Ее светлая кожа быстро обгорала, и, кроме того, загар подразумевал наличие времени для отдыха. Когда она в последний раз брала настоящий отпуск? Хоуп даже не могла вспомнить.
Зацелованная солнцем рука Гидеона скользила по ее бледному телу. Хоуп наблюдала за ней, очарованная и возбужденная таким незамысловатым зрелищем. Он прикасался к ней так, будто она сделана из фарфора, изучал изгибы, впитывал ощущения ее кожи и воспламенял чувства, пока Хоуп не показалось, будто она воспарила над кроватью, задыхающаяся и окутанная магией.