Надо мной кто-то шушукался, и мне это определенно не нравилось. Я с трудом разлепил веки, но перед глазами все плавало. Зрение никак не хотело фокусироваться на трех слабо различимых пятнах, что танцевали передо мной. Но слух, наоборот, обострился, и я различил три голоса: один – приятный женский и два зычных мужских баса.
Женский голос сообщил остальным, что в глаза мне закапан соленый раствор и потребуется некоторое время, чтобы понаблюдать за реакцией. Реакцией моих глаз? Или реакцией всего моего организма? Этого я не понял. Два зычных баса одобрительно загудели, защелками языками и опять зашушукались. Наконец-то кто-то из них заметил мои иссохшие губы и попросил принести воды. Я хотел было радостно потрясти головой, но из этого ничего не вышло, лишь промычал что-то. Значит, шею тоже парализовало. Я ожидал, что к моему рту поднесут стакан с прохладной родниковой водой и помогут напиться, но вместо этого какой-то шутник принес пульверизатор и опрыскал мое лицо. Если бы я мог закричать, то обязательно сделал бы это сейчас. Встал бы и сказал им в лицо все, что о них думаю. Да как они смеют вести себя со мной подобным образом! Издеваться! Я не овощ, не какое-нибудь растение, чтобы меня поливали из пульверизатора! Но вместо этого я разжал зубы и приоткрыл рот в надежде, что немного жидкости попадет и туда. Мне бы хватило самой малости, только чтобы увлажнить пересохшее горло, нёбо, язык, который почти сросся со слизистой моего рта. Повезло, вода оросила ссохшийся язык. Во рту появился металлический привкус. Я почувствовал себя намного лучше. Танцующие перед глазами пятна приняли очертания человеческих лиц. Они были скрыты под масками и пластиковыми очками. Я попытался как можно лучше рассмотреть три пары глаз, которые изучали мое лицо. Мужской голос констатировал, что на меня было израсходовано слишком много воды и прыскать нужно только на лицо. Я недоумевал. Неужели им жаль для меня самой обыкновенной воды? Ведь она же текла из каждого крана! К тому же я находился в больничной палате, а не в бедуинском шатре. Приятный женский голос поинтересовался у своих более опытных старших коллег: «Возможно ли, что ему захочется пить?» Один из них отрывисто хохотнул и ответил, что захочется непременно, вот только необходимость в этом совсем отсутствует и вполне будет хватать опрыскиваний. Второй мужской голос глухо кашлянул и дополнил, что опрыскивания нужно проводить не чаще трех раз в день и увлекаться ими не стоит. Он указал на то, что подушка уже и так сырая, а в этом нет ничего полезного для моего здоровья. Я подумал, что, возможно, он беспокоится о пролежнях. Женский голос сказал, что подушку обязательно сменят, как только я засну. И женский голос сказал правду.
Не знаю, сколько времени прошло с того момента – час, два, а может быть, целые сутки. Мои биологические часы пришли в полную негодность, как и мой позвоночник. Каждый раз, когда я открывал глаза, передо мной неизменно возникал потолок и слепили люминесцентные лампы. Из-за них у меня даже не было возможности определить, светит ли за окном солнце или же на дворе стоит ночь. Несколько раз я слышал раскаты грома. Но от этого не стало легче. Передо мной появилось лицо в маске и поинтересовалось о самочувствии. Мне не хотелось отвечать, во-первых, потому что я был обижен, а во-вторых – сомневался, что с губ сорвется что-то, кроме нечленораздельных звуков. Но не удержался и решил попробовать. И тогда мои уста разродились. Я ответил, что меня мучает сильная головная боль. Лицо под маской улыбнулось и ответило, что, учитывая все обстоятельства, в этом нет ничего удивительного. Я не понял ответа и попросил пояснить, но человек в маске лишь покачал головой. Я спросил, что со мной произошло и верны ли мои догадки насчет того, что меня парализовало. Мой немногословный собеседник ответил, что это можно назвать и так, хотя он не уверен, грамотно ли будет звучать этот ответ с точки зрения медицины. Я дерзко бросил ему, что мне совершенно наплевать на это и я просто хочу узнать, что со мной. Лицо под маской повернулось ко мне левой щекой и кому-то кивнуло. Затем на меня вновь уставились глаза из-за защитных пластиковых очков. Голос сообщил мне, что совсем скоро меня сможет навестить мама.