— Сергей Владиленович, а мы вас потеряли! — обнял его за плечи молодой человек в сером костюме и бордовом галстуке. — Пойдемте побыстрее на ваше почетное место. Вадим Вадимыч уже спрашивал о вас.
Клопиков повел Алехина по центральному проходу к первым рядам. По бокам многие привставали, кричали ему приветствия и успевали завистливо пошутить по поводу того, как Кремль облизывает либеральных журналистов. Сергей чувствовал себя, как чемпион мира по боксу, которого ведут на ринг в Madison Square Garden.
«Без перчаток и трусов», — добавил он про себя и мысленно грустно усмехнулся.
Ровно в двенадцать, минута в минуту, из левой кулисы, как и в предыдущие разы, появился президент Пухов. Он шел по сцене к столу, не замечая рукоплещущего зала, словно обычный человек, который идет себе по улице на автобусную остановку или в соседний киоск за сигаретами. Несколько охранников заранее выстроились в проходе между сценой и залом.
«Так, б…дь, закрыли телами сектор обстрела, как будто и впрямь боятся, что какой-то мудак в него будет здесь стрелять, — подумал Алехин. — А чем, на х…й, стрелять, если и водяного пистолетика нема?..»
Бывший офицер-подводник, Пухов шел по сцене, характерно отмахиваясь правой рукой, а левую держал прижатой к бедру, словно всю жизнь только и делал, что с кортиком ходил. При этом он слегка прихрамывал на левую ногу. Президент поздоровался за руку с пресс-секретарем так, будто видит того сегодня в первый раз, сел за стол, обвел взглядом зал и потер руки, словно с мороза в тепло попал. И тут глаза Алехина и Пухова встретились. Пухов еле заметно улыбнулся, поджал губы и кивнул ему головой, как старому знакомому.
Президент говорил второй час. Книжник, как ни старался, не мог отыскать в толпе Алехина, когда камера показывала зал. Почти все журналисты уже стоя размахивали плакатами с названиями своих городов, поселков, газет, телеканалов и радиостанций. Их лица светились возбужденным ожиданием и предвкушением «минуты славы».
— Пидарасы, — сплюнул Книжник, запахнулся потесней в махровый халат и налил себе еще бокал.
И тут он, наконец, увидел Алехина. Опера несколько секунд показывали крупным планом. На нем были коричневый замшевый пиджак, голубая рубашка с расстегнутым воротом и синие потертые джинсы. На коленях у Сергея лежала черная фотокамера. На экране Книжник не мог разглядеть другую камеру, побольше и подлиннее, на полу в ногах у Сергея. Да это было и неважно. Главное, он понял, что Алехин устроился в середине первого ряда прямо напротив президента. Симонов теперь не сомневался, что все идет даже лучше, чем по разработанному ими плану.
— Молодец, мусор! — Книжник одним глотком осушил полбокала. — Отсюда даже ты не промахнешься. Лучше не придумаешь. Прямо тир Культуры и отдыха. Ставлю на тебя — десять к одному.
Разгневанная и разочарованная, Джейн еще три месяца назад вместе с другими материалами опубликовала в «Нью-Йоркере» распечатку телефонного разговора Горового с генералом. Но какую-то распечатку и непонятный аудиофайл с фотографиями, не привязанными по месту и времени, без живого свидетеля к делу не пришьешь. Сенсации не получилось. Все и так знали, кто сбил самолет. Редакторы были настроены пессимистично, хоть и опубликовали материал в четыре с половиной тысячи слов, который начинался на первой странице и кончался в середине журнала. Текст был обильно иллюстрирован разворотами с пусковой установкой и комплексом «Бук» в разных ракурсах.
Кремль отверг все обвинения, назвал запись фальшивкой ЦРУ и навечно лишил Джейн аккредитации, аннулировав ее пятилетнюю визу. Главный редактор сказал, что статья заслуживает «Пулитцера», но подать ее на премию он не сможет. Кремль пообещал нанять лучших адвокатов и уничтожить журнал в суде, если они не смогут доказать подлинность аудиозаписи.
Горовой был ключевым свидетелем, который теоретически мог привести президента Пухова на скамью подсудимых в Гааге. Но он погиб, как и все остальные, так или иначе замешанные в этом деле. Супруга Горового, которая могла и готова была засвидетельствовать, что голос на пленке действительно принадлежал ее мужу, погибла вместе с дочерью в автомобильной аварии, когда бетономешалка на скользкой дороге перевернулась на бок и раздавила в лепешку машину американского посольства, в которой они вместе с консулом ехали в аэропорт Вильнюса, на рейс в Лондон. Джип сопровождения с морскими пехотинцами США не пострадал.
Джейн налила себе бокал виски и включила телевизор в своей маленькой квартирке в Ист-Виллидж в Нью-Йорке.