Перемены.
— В «Усталость». Ты ведь встретишь меня потом, правда?
— А тебе бы хотелось? Тогда встречу.
Раньше Дрейк и не думал, как это приятно, когда тебя кто-то ждёт. Наверное, если знаешь, что тебя встречают, обязательно вернёшься.
— Если честно, мне немножко страшно. Да ещё ты тут на коленях. Встанешь, может? А то чего, как дурачок…
— Не хочу, — парень потёрся щекой о платье и улыбнулся. — А ты не бойся. «Усталость» — это ведь не так страшно. Видела, что мы с Сетом чуть не сделали друг с другом после «Ярости»? А приехали бы из «Усталости» — даже руку поднять поленились бы.
— Утешил. Вывалюсь из поезда — разлягусь прямо на платформе, буду смотреть, как колибри под куполом собирают нектар из цветков лиан.
Дрейк наконец поднялся и бросил взгляд на табло, с досадой заметив, что верхним в списке светился рейс в «Усталость». Сильвия уезжала на том же поезде, на котором он только что вернулся. Парень сказал бы, что отправится с ней, но знал: двери вагонов не пустят того, чьего имени нет в списке отбывающих.
— Если ты не будешь на меня бросаться, — не слишком весело усмехнулся парень, — то я не оставлю тебя лежать на платформе, обещаю.
— Второй раз за сегодня: несправедливо! А если буду? Я вот тебя не бросила!
— Я это очень ценю. Честно.
Как странно это — смотреть через стекло на шагающего рядом с поездом человека. И хочется ему что-то сказать, и он вроде бы собирается крикнуть неизвестно что, но состав набирает ход, заставляя человека бежать всё быстрее. Он ведь проиграет, точно проиграет, платформа вот-вот кончится, а если бы даже и длилась, паровоз всё равно не догнать. Но человек до последнего борется, ловя неловкие мгновения бессловесного общения.
Когда туман скрыл платформу, Сильвия отодвинулась от окна. «Вот дурак», — девушка улыбнулась, думая о запыхавшемся Дрейке.
Будто озвучивая её мысли, над ухом кто-то спросил:
— Что за дурак?
Сильвия вздрогнула, обернулась. На скамейку рядом с ней плюхнулся Малефо. Она терпеть не могла этого выпендрёжника. Вот и сейчас он развалился с таким видом, будто ему решительно всё не нравилось, особенно Сильвия: взглянул на неё и аж губы поджал. Надо было бы промолчать, но…
— Сам ты дурак, — буркнула она. — Чего припёрся? Весь вагон пустой.
— Ты заняла моё место.
Отлично. Ему просто хочется кого-нибудь подоставать. В этот раз не повезло Сильвии.
— Давай я пересяду? — осторожно спросила она.
— Да нет уж, сидите теперь, дражайшая госпожа, как я могу вас беспокоить?
Малефо замолчал, принялся трогать рожки, которые стали такими длинными, что могли бы украсить голову козлика.
— Отпилить бы их, — вздохнул незваный попутчик Сильвии, — совершенно не подходят к моему фраку.
— Не езди — не будут расти.
— Ты ещё глупее, чем я думал.
— Да куда уж.
Сильвия съёжилась, стараясь стать поменьше и понезаметнее. Очень хотелось, чтобы Малефо настолько разочаровался в её интеллекте, что замолчал бы совсем. Но он развернулся к девушке всем корпусом, театрально прокашлялся и начал лекцию:
— Когда кто-то, указанный в списке, не уезжает на станцию, оттуда за ним приходит туман. Вползает по путям на вокзал, и этим туманом дышат все, кто оказывается рядом. Больше остальных достаётся филону. Вот и попробуй представить в своей крошечной головке, как я бы сейчас дышал усталостью вместе со всем вокзалом. Да меня бы там запинали ногами за такое. Твой новый дружок бы особенно старался. Он вообще…
— А ну, замолчи! — прикрикнула Сильвия. Она не переносила бессмысленные противные споры. И сегодня это было очень плохо.
Поезд плавно остановился. Проступившая в тумане станция выглядела жалко: покосившийся амбар, запертый огромным ржавым замком. Перед дверьми на корточках сидел ключник-без-лица и раскладывал прямо на земле Таро. Когда группа Сильвии подошла поближе, порыв ветра перевернул карты рубашками вверх. Девушка успела заметить в середине расклада Повешенного.
Ключник-без-лица открыл замок, впустил людей внутрь.
На станции было темно и так тесно, что члены группы стояли, соприкасаясь плечами. Внезапно стены расцветились яркими гирляндами. Привыкнув к свету, Сильвия поняла, что это были не гирлянды, а верёвки. Они поползли, пульсируя, к людям.
Ядовито-жёлтая обвила ногу Малефо, поднялась вверх и заглянула ему в лицо размочаленным концом.
— Что ж, кто-то должен это начать, — сказал он.
И тут же его слова породили многоголосое эхо. Светящиеся верёвки заползали быстрее, каждая выбрала собеседника из группы Сильвии. Оглушающая какофония разделилась на отдельные звуки, потом слова.