Дальше пошла суета приема пополнения, размещения его в «карантинной» казарме, из которой уже пойдет распределение дальше, по ротам, по умениям и званиям каждого. Кавалеристы устраивали коней у коновязи, согласно указаниям дневального, расседлывали, накрывая попонами, затем, подхватив мешки с вещами и оружие, шли в казарму обживаться.
Мне достались кое-как сколоченные, но крепкие нары с ящиком для вещей под ними, и ружейная пирамида напротив – вот и все полагающееся пока жизненное пространство. Было шумно, топотно, лязгало железо, кто-то болтал, кто-то смеялся, в общем, заселялись.
Я выдвинул ящик из-под койки, быстро уложил в нем свое скудное имущество, затем пристроил карабин в пирамиду, а патронташ к нему повесил над ней на крючок, вбитый в стену.
– Эй, пополнение! – зычно гаркнул рослый усатый взводный в сером мундире, зашедший в казарму. – Вас на довольствие сегодня не ставили, так что пожрать можете сами, в кантине в полку или даже в городе. Но для тех, кто в город соберется, предупреждение – вести себя тихо, горожан не задевать, драться только между собой, без смертоубийства и увечий. Или пусть готовится к «свадьбе с горбатой». Завтра начнем распределять по ротам. А пока назначаю дежурного и дневальных, и если кто слово вякнет – получит в зубы. Служба уже началась!
Ну, это тоже трюк известный, с довольствием. Птичка по зернышку клюет, а сыта бывает, так же и интендант. На роту еду зажал сегодня, тут наэкономил, там еще чуть-чуть, и глядишь, встретит старость в хорошем домике с садом на берегу моря, в саду будут гулять павлины, а юные рабыни наливать вино в хрустальный бокал. Никто не возмутился, потому что другого и не ожидал. Интендантом быть и ничего не украсть – это как в бордель сходить и там молитвенник почитать.
Насчет «зубов» взводный тоже погорячился. Точнее, выпендрился. В ландскнехтских полках дать в зубы командир может разве что за совсем большое нарушение, на которое и товарищи косо смотрят. Мальчиков для битья в вольных ротах нет, можно и самому в обратную получить. Не зря же, как я сказал, тут всего две кары, после первой в обратку не дашь, а после второй и вообще все ставки со стола убраны.
А вообще кантина так кантина, деньги есть пока, а можно и в город сходить будет. Разве что сперва коня надо обиходить да себя помыть, а то по запаху так и не отличишь уже, где Кузнец, а где его всадник.
Вышел к коновязи, где уже собралось немало кавалеристов, занимавшихся своими лошадьми, обиходил Кузнеца по всему списку того, что может сделать благодарный всадник для верного коня. Возился с ним неторопливо, разговаривая и напевая, и не обратил внимания, как ко мне подошел и остановился за спиной среднего роса мужик с загорелым лицом, бритой головой и лихими кавалерийскими усами. Одет он был не в форму, а так, как любят одеваться всякие лихие люди непонятной профессии – в жилет с карманами-подсумками, дорогую рубаху с закатанными рукавами под ним, в бриджи с кожей на коленях и дорогие рыжие кавалерийские сапоги без шпор. На бедре и на груди наискосок в кобурах покоились два револьвера с рукоятками из дорогой кости.
Руки он сложил на животе, зацепив большими пальцами за широкий ремень, и я обратил внимание на причудливую татуировку на тыльной стороне правой – изогнутый кинжал, который несет в когтях раскинувшая крылья сова. Не видал таких покуда.
– Мир тебе, – вежливо поздоровался он и затем спросил: – Не ты ли взводным Арвином будешь?
– И тебе мир, – кивнул я. – Я и буду Арвин.
– Круглый Арио с тобой в кантине поговорить хочет. Как с конем закончишь, так и подходи.
Просьбой это не было, разумеется, так что мне осталось лишь пообещать прибыть, как только переоденусь, с конем я уже закончил на самом деле. Усатый кивнул, затем сказал:
– Меня здесь как Ави Злого знают. Или просто Злого. В кантине спросишь, тебя проведут.
Развернулся и пошел, твердо ступая чуть кривоватыми ногами. Серьезный мужик, таких сразу чуешь. Впрочем, если он у Арио на подхвате, то с ним все понятно, тот других и не должен возле себя держать. Интересно только, что ему от меня понадобилось.
Длинный умывальник с рычажками-клапанами стоял за казармой, и многие там не только умывались, но и, раздевшись догола, поливали себя из ведер. Место тут сугубо мужское, стесняться некого, женщин в воинские городки не пускают. В общем, тут я помылся нагревшейся под дневным солнцем водой, которая стала такой теплой, что даже освежиться толком не удалось.
Гарнизонная кантина занимала отдельное здание неподалеку от главного входа в городок, здание, больше похожее на гигантский сарай с каменными стенами. Камышовая крыша лежала на мощных деревянных стропилах и сейчас терялась в темноте – не слишком многочисленные лампы свисали низко, освещая только столы. Дальний конец большого помещения был отгорожен, и оттуда несло запахами кухни.